Синее пламя Юга

По моему слову начали строить укрепления и складывать костры. Тут уже делали такое под руководством Сандера, так что ничего объяснять не надо.

И зажигала костры я своим огнем. Пусть все видят. Пусть знают, на что я способна. Хотя бы так.

Чем больше люди верят в меня, чем больше восхищаются мной, тем лучше. Их любовь и вера питает мой огонь и мою силу. Это важно для всех нас, это не пустые слова. Поэтому да, сейчас стоит произвести впечатление.

Вот только казаться сильной и уверенной – давалось нелегко.

Как сделать это, когда у тебя руки трясутся.

За ужином кусок не лез в горло, но я очень старалась сидеть и спокойно есть, словно все идет как должно. Все смотрели на меня. Ждали моего провала или чуда… и от этого становилось совсем нехорошо. Страшно разочаровать. Не справиться.

Поэтому, как только стало можно, я выскочила на улицу, посидеть в одиночестве. Сейчас отлично понимала Сандера, который ушел и сидел всю ночь один в первую, вот такую же ночь, когда мы ждали тварей в деревне. Одному проще.

Столько сомнений…

А если твари не придут сегодня?

Скамейка у костра… Мартин еще днем принес ее, поставил, чтобы было удобнее ждать.

Надо успокоиться… ровнее дышать…

Все небо заволокло. Темнеет. Искорки от костра летят в небо…

Снег падает белыми хлопьями.

У Мартина – лук и стрелы, которые он поджигает в костре. Он делал так не раз. Швырять личным огнем у него выходит плохо, силы не хватает, но в глаза тварям – хватает сил смотреть. Не дрогнув. Огонь есть огонь, и он стреляет по тварям. Каждый делает то, что может.

Пока Мартин в доме, придет чуть позже.

Наверно, я даже рада побыть одна. Собраться с мыслями.

Я закрываю глаза…

Огонь гудит, потрескивает.

Шелестит ветер…

Все люди уже разошлись по домам, закрыли окна и двери. Только где-то далеко еще лает собака… А потом затихает.

Я слышу, как в доме старосты, за моей спиной, обсуждают что-то, громко говорят. Если прислушаться, можно разобрать отдельные слова.

Но скоро деревня уснет или просто затаится до утра.

Опускается ночь.

Я сижу, слушаю… В этом есть что-то удивительное, словно еще немного, и я смогу прикоснуться к вечности. Весь мир передо мной. Это моя земля, и я часть ее. Каждый шорох, каждое дуновение ветра отзывается в сердце. Запах дыма, падающий снег… гудение ветра в деревьях где-то на краю деревни… Все это часть меня. Кровь от крови, я родилась здесь.

И постепенно, почти незаметно страх уходит, становится спокойно и хорошо.

Я сижу, слушаю…

Потом тихий скрип двери, шаги… и снег скрипит под ногами.

– Леди Ингрид, – тихо говорит Мартин, подходит, встает рядом, – вам не обязательно сидеть здесь всю ночь. Если я услышу тварей, то позову вас. А вы можете идти спать.

Я качаю головой.

– Я останусь, – говорю ему, открываю глаза, поворачиваюсь. Потом отодвигаюсь немного на край скамейки. – Мне здесь нравится. Садись.

Мартин немного мнется, потом подбрасывает в огонь еще дров и садится рядом. Неуверенно трет колени ладонями. Ему, похоже, неловко, неудобно, он не понимает, как сейчас себя правильно вести. Как вести со мной.

Наверно, мне бы больше хотелось посидеть в тишине, но я вдруг подумала… моя земля и мои люди… все, кто живет на этой земле. Мне стоит прислушиваться не только к голосу ветра, но и к голосам людей.

Вспомнила, как Сандер чинил ступеньку в хижине, где мы остановились на ночлег… тогда еще Отер. Все это тоже имеет значение. Все это связано.

Мартин… что знаю о нем?

– Ты ведь наполовину эгориец? – спросила осторожно. О чем правильно спросить?

Немного повернулась к Мартину, разглядывая его сосредоточенное лицо. Темные глаза, темные волосы выбиваются из-под надвинутого капюшона. Снежинки на волосах. Он чуть моложе Сандера, ему, наверно, лет двадцать пять…

– Да, – тихо сказал Мартин, потер колени снова. Ладони у него широкие, довольно грубые. – Мая мать эгорийка, дочь эгорийского купца, а отец – уроженец уэйсвика, рыцарь, всю жизнь служил королю…

Он, кажется, хотел сказать что-то еще, но замолчал, поджал губы. Что-то не так? Или просто не уверен, что мне это интересно?

Я видела, его огонь багряно-алый, как и мой. Огонь запада.

– Ты получил огонь от своей матери? – спросила я.

Мартин напрягся. Вытянулся, носом воздух втянул.

– Мартин, – сказала я, – прости, если я говорю что-то не то. Если не хочешь, не отвечай. Просто нас ждет долгая ночь, и я, наверно, ищу повод поговорить.

Он фыркнул, потом вздохнул и немного расслабился.

– Да нет, леди Ингрид, все хорошо. Просто этот огонь… он многим покоя не дает. Все сразу видят эгорийца во мне, некоторые даже шпиона, врага. У нас с Эгорой ведь всегда были непростые отношения. Но я никогда там не был. Мой дед сбежал из Эгоры в Уэйсвик, у него были какие-то неприятности с властями… – Мартин чуть кашлянул. – Ну, вы же слышали, леди, что они там иногда приносят в жертву людей? Тех, у кого ест огонь… У моего деда был. Я не очень знаю подробности, но ему пришлось бежать вместе с семьей, спасая свою жизнь. Даже моя мать родилась уже в Уэйсвике.

Я попыталась улыбнуться. Нет, врага в Мартине я не вижу точно.