Синее пламя Юга

Должны справиться.

Сейчас не хотелось думать о плохом.

– Знаешь, – сказал Сандер, осторожно поглаживая мою спину, – мне всегда не давали покоя те пророчества. Хьернбори, помнишь? Как-то запало в душу. Не знаю уж с чего, но я решил, что могу стать тем самым правителем Севера, о котором он говорит. Великим и могущественным. Тогда я вообще был никем и никаких перспектив, лучшее на что я мог рассчитывать – служба в личной гвардии короля. Не больше. Но я решил что могу получить все… и даже почти поверил. А потом, уже много позже, мне случайно попалось, что тот человек, о котором говорит Хьернбори, он родился… «пришел в этот мир» летом, в самую короткую ночь лета. А я, – Сандер усмехнулся, – родился осенью. Даже не в день солнцестояния какой-нибудь, а в самый обычный день.

Я приподнялась на локте, глядя на него.

– Но ведь ты все равно им стал. Сандер, столько всего уже сбылось…

– Иногда я думаю, что все проще, – Сандер улыбнулся. – Что Кадим прав. Хьернбори был не пророком, он был сумасшедшим. Или у него действительно был зуб на твоего отца… Сейчас не узнать. Все, что я сделал – сделал не потому что так предопределено, а просто потому, что захотел этого.

– Ты считаешь, что все эти пророчества ничего не стоят?

– Не знаю, на самом деле, – сказал он. – Пророчества ли это? Или обещания… Камень показывал видения и тебе и мне, причем взаимоисключающие видения. Он показывал то, что хотел получить. Может, и здесь… Обещание дать силу, если человек справиться.

Синие искры в его глазах.

– Тогда постарайся справиться, – сказала я.

* * *

Через две недели Сандера вызвали в Мидсворд.

Очень тяжело было его отпускать. Но ослушаться приказа короля Сандер не мог.

– Не бойся, все будет хорошо, – сказал он. Хотя я отлично видела, уверенности не было.

Придется как-то объяснить смерть Ульриха. А если объяснения Альфреду не понравятся? Если он решит Сандера за убийство наказать? Если решит отобрать Рёйген?

– Отобрать нельзя, – сказал Сандер тихо. – Камень уже признал меня. Так что либо согласиться, либо убить.

Очень хотелось верить, что Альфред не захочет рисковать. Найдется ли другой, кого Камень признает? Но ведь король уже один раз выбрал Сандера…

Но кто знает, не направят ли кого-то Ульриху на замену, чтобы за Сандером следить.

От всего этого голова шла кругом.

Если что-то случится, то как же я без него? Я ведь уже привыкла.

Эти две недели Сандер был рядом, почти не отходил, словно старался наверстать все, что было упущено.

Был со мной.

Мы спали вместе каждую ночь. Он сам предложил, сказал: «Пойдем ко мне, жена. Хватит уже». Такой довольный. Это было немного странно – засыпать и просыпаться с ним рядом, но я привыкла. Мне нравилось.

Нравилось, как он обнимает меня, тепло его тела, его поцелуи…

Мне нравилось, как мы сидели у камина, на полу, на лохматых медвежьих шкурах, потрескивал огонь.

Последняя, перед его отъездом ночь.

Мы ходили к Камню сегодня, это стало уже привычно. А теперь – здесь.

Сандер сидел, уверенно опираясь на левую руку, правой поглаживая мое бедро под сорочкой. Так просто, так спокойно и хорошо.

Левая рука у него почти восстановилась, только немного не до конца сжимались пальцы, мелкие движения еще давались с трудом, чувствительность вернулась не вполне, но в целом… Обычный человек мог бы от таких ожогов умереть, когда кожа слезала клочьями… Уж без руки остаться – почти наверняка. Но мы не люди. Мы оба. И от этого становится слегка не по себе.

И даже старые шрамы на Сандере начали потихоньку разглаживаться. Невероятно.

Огонь в его крови.

Сияние силы чувствуется так отчетливо.

Альфред ведь тоже увидит это, не сможет не оценить.

– У меня есть одна безумная идея, – шепнул Сандер, потерся носом о мою шею. – Сегодня Камень кое-что показал мне… И я думаю – почему бы и нет?

– У тебя все идеи безумные, – сказала я, сердце чуть сжалось. – Что же ты придумал в этот раз?

– На самом деле, ничего такого, – Сандер пожал плечами, коснулся моей шеи губами. – Ничего такого, что я ни делал бы раньше. Имеет значение только день… На алтаре в Багряной роще приносят жертвы в дни равноденствия, весной и осенью. К весеннему я, думаю, вернусь, так что все можно будет провести как надо. В день зимнего и летнего солнцестояния танцуют в огне. Я отлично чувствую, сколько новой силы мне дал зимний праздник. Что если летний может дать не меньше? Прийти в поле ночью, лечь на землю… – он облизал губы. – Искупавшись в утренней росе… это как символ преображения и новой жизни.

И что-то такое скользнуло в голосе, что заставило меня повернуться, посмотреть на него. Глаза Сандера лихорадочно поблескивали.

Новой жизни?

«Небо вспыхнуло синим пламенем, и молнии сыпались одна за другой, встречая его».

Вот только все ритуалы перерождения предполагают ритуальную смерть. Нужно умереть, чтобы родиться заново. Пусть не всегда по-настоящему.