Синее золото

– Пчёлы не покинули ульи! – эмоционально потрясая руками, заговорил выбравшийся вслед за Фабио из машины Бертран.

Ничего не понимающая Марион вопросительно на него уставилась.

– У вас есть выход в интернет? – попытался объяснить Фабио. – Посмотрите прогноз.

С интернетом дела в Блё-де-Монтань обстояли ещё хуже, чем с телефонной связью. Поэтому Марион использовала его возможности только при крайней необходимости – проверить почту, например. На другое не хватало ни времени, ни – самое главное – терпения.

– Не нужен никакой прогноз, мадемуазель! Прислушайтесь к старику, восьмой десяток лет топчущему Прованскую землю – будет буря! О-ла-ла... Столько трудов насмарку!

Прогноз погоды Марион всё же посмотрела. Бертран оказался прав – уже к вечеру до Блё-де-Монтань доберётся фронт, несущий с собой грозу, ливень и сильнейший ветер. А после синоптики обещали ещё несколько дней проливных дождей.

Провансальцы крайне не любят плохую погоду, а каждый дождливый летний день считают потерянным – это она уже уяснила. Но ожидающаяся буря была не просто дождём, который испортит настроение обитателям Блё-де-Монтань, она могла обернуться настоящей катастрофой!

Лаванда. В поле, на которое они так рассчитывали, сбор должен был начаться буквально на днях – цветы «дозревали», впитывая изобильное тепло солнечных лучей, накапливая в себе необходимую концентрацию эфирных масел. Оставшиеся несколько дней не могли весомо повлиять на качество цветов, а вот ливень... Напитанная влагой лаванда не годилась для тех целей, которые ей были уготованы – сырьё не просушится, и велика вероятность, что и вовсе придёт в негодность. Поэтому придётся ждать, пока дожди пройдут и растения вернутся в состояние, когда сбор можно будет возобновить. А такой возможности у них не было. Бертран сдержал слово – слух о том, что в Блё-де-Монтань будет своё масло дошёл до «нужных» людей. И с одним из них уже был заключён договор, неисполнение которого могло обернуться для фермы приговором. И дело даже не в сроках – на качестве лаванды дожди такой силы и продолжительности непременно скажутся далеко не в лучшую сторону.

Не оставалось иного выхода – цветы нужно успеть собрать до бури. Вручную. О том, чтобы использовать технику, не могло быть и речи. И даже если бы у них и получилось загнать трактор по единственной ведущей на поле узкой тропе, Бертран Дюпон в этом вопросе был категоричен, утверждая, что техника нанесёт цветам вред больший, чем все дожди вместе взятые. И молодая хозяйка склонна была довериться его опыту. Высокогорную лаванду, в отличие от лавандина, собирали способом, который не менялся столетиями.

В прямом смысле слова закатав рукава, Марион вместе со всеми, кто мог держать в руках серп или специальные ножницы, принялась за работу. Дороги были каждый час и каждые руки. Уже к обеду клубившиеся в стороне гор тучи стали стремительно приближаться, ветер усиливался, горизонт то и дело вспыхивал, а до слуха доносились далёкие раскаты грома. Все работники фермы были перекинуты на самое ценное поле, а вскоре к ним присоединились и жители деревни, которые официально не подчинялись Марион, но до которых дошли слухи о том, что на ферме требуется помощь. Девушке, давно живущей по современным законам бизнеса и не привыкшей в век, когда каждый сам за себя, к подобным поступкам, было до слёз приятно, когда люди поодиночке или группами приходили и приезжали со своим инвентарём в руках, и, лишь отмахиваясь на слова признательности, скорее приступали к работе. Марион дала себе слово отблагодарить каждого.

Они не успели убрать совсем немного. Оставшегося куска поля, конечно же, было жаль, но то, что основная часть лаванды была срезана и доставлена туда, где ей не страшны влага и ветер – было победой! И когда люди, побросав свои орудия труда, под бьющими, моментально промочившими всё насквозь струями дождя, под раскатистый аккомпанемент грома, не сдерживая эмоций, обнимались, поздравляя друг друга, Марион поняла, что всё не зря. Не зря она приехала сюда. Не зря, наплевав на здравый смысл, ввязалась в авантюру, не сулившую ничего, кроме головной боли. Не зря стёрла непривычные к крестьянскому труду руки до кровавых мозолей. Ради таких моментов, как бы высокопарно это не звучало, стоило жить!

Уже оказавшись дома, стягивая с себя и Фабио мокрую одежду, впитывая каждой клеточкой тепло мужчины, который неожиданно стал таким близким, она поняла, что сейчас, в этот момент, она счастлива. Безгранично, отдаваясь этому счастью без остатка, впервые за долгие годы открываясь ему навстречу, отбросив все доводы разума, доверяясь лишь заходящемуся в стремительном беге сердцу.