Синее

Я потерял себя. Сейчас я был совокупностью боли, грязи и ошибок. Я вода, растекавшаяся бессмысленно по полу. Я тяжело дышал, прижимая руку к вновь схватившему боку, крепко стиснув зубы. Всё как будто в тумане. Мне нужно было поспать, нужно было пережить этот день. Один день, завтра точно будет лучше. В квартиру постучались. С трудом, я встал и пошел к дверям. Это был Гаря. – Я подумал, что в таком состоянии оставлять тебя одного нельзя. – Он и сам еще был пьяным, так что не знаю, что привело его к такому непривычному решению.

– Всё в порядке. Я спать иду.

Я старался держаться ровно, но меня качало из стороны в сторону, да и дрожь сдерживать я не мог.

– Давай уедем отсюда, пожалуйста. – Сказал я, предварительно крепко прокашлявшись. На мои глаза бы накатили слёзы, но я и без того боялся за состояние своего глаза, так что сдерживал это.

– Только же вернулись. – Недоумевал он.

– Нет, из города, из страны. Нужно прекратить это всё, пожалуйста. Давай уедем.

Он утвердительно кивнул и сказал, что пробьет пару вариантов. Другого исхода я не видел. Закрыв дверь, я накрыл себе на полу. Там мне всегда было комфортнее, к тому же прохладнее. Но засыпать не получалось. Каждый раз, когда я отключался, ловил себя на том, что переставал дышать. Я мог точно знать, засыпаю ли я от усталости или от того, что не дышу. В груди, под солнечным сплетением что-то больно пекло. Я просто хотел пережить этот день. Мне некому даже было написать, потому что жаловаться на то что я здесь еле вывожу держаться в сознании людям, которые просили меня не пить – мне было попросту стыдно. В тот момент, я принял самое правильное решение.  Я добрался до телефона и позвонил своему родному брату.

– Да. – Ответили в трубке.

– Слушай, можно я у тебя поживу какое-то время?

– Опять отходишь?

– Нет, мне просто нужно спокойное место, чтобы готовиться к экзаменам.

– Да, хорошо, когда будешь?

– Завтра. Завтра приеду.

Семья

–Я беременна.

Они сидели в тёмной комнате на самом краю кровати. Девушка заливалась слезами. Витя прижимал её к себе, ласково поглаживая по голове.

– Ну, так и чего же ты плачешь? Разве ты этого не хотела? – В его голосе она слышала радость и спокойствие.  – Я хочу ребенка.

Она не могла разделять его радость. Родители отнесутся к этому негативно, даже агрессивно. Она не могла даже подумать о том, что случится, расскажи про всё родителям. Она думала о том, что им, в таком случае, негде будет жить. К тому же, она еще не закончила университет. Родители не примут то, что она не получит красный диплом, не то что бросить учёбу ради ребенка. Да и сама она еще ребенок, совершенно не представляющий, что ей нужно будет делать и как себя вести со своим. В распоряжении были только паттерны поведения её родителей, но они точно не казались ей лучшими образчиками поведения с детьми. В голове всё смешалось, а самое страшное для неё было то, что, возможно, она никогда не сможет исполнить свою мечту – работать с лошадьми. Отучиться в институте на красный диплом, отработать практику бухгалтером на предприятии и следить за ребенком и без того составляло титанический труд и навык распределения времени, что уж говорить о том, чтобы развивать свои амбиции с лошадьми. От такой перспективы, у неё опускались руки, она не хотела больше ничего, повторяя раз за разом: «Я не знаю, Витаська, я не знаю. Что нам делать?». Он сохранял холодное спокойствие, продумывая все варианты решения этой проблемы. Торговля уже приносила прибыль, и он откладывал деньги, чтобы вложить их в открытие первой будки. В планах уже было точное местоположение, поставщики товара и крыша. Последнее в то время было очень важным пунктом. Конечно, эти мысли сильно занимали его голову, но, всё-таки, все они отошли на второй план при новом стечении обстоятельств. Тем более, когда у тебя на руках плачет твоя женщина, невероятно сложно, почти невозможно думать о чем-либо другом.

– Всё будет хорошо. Не говори родителям пока что. В этом месяце распишемся. Он вытер ей слезы и горячо поцеловал. Так, чтобы она и думать забыла о прочих проблемах и заботах, помня лишь о том, что она за ним, как за стеной. Мышка потерла глаза и, обхватив его крепкую шею, легла спать. Утром, они вели себя абсолютно спокойно. Быстро позавтракав, они вместе вышли на улицу. Дойдя до её остановки, поцеловались и разошлись каждый в свою сторону. Она побежала на трамвай, а он медленно направился в подземный переход. Дождавшись, пока грохот трамвайных рельс утихнет, он вернулся обратно и пошел в сторону своего дома. Легкая дрожь не утихала, от чего спина сильно вспотела. Он поднимал воротник широкой рубашки и стряхивал её пару раз. Делал он это так часто и нервно, что промежутки между такими движениями могли быть не дольше пары секунд. Несмотря на то, что ему уже было двадцать пять, готовым он к такому не был. Он и правда хотел детей и семью, но что делать с этим не знал. Он вошел в свой родной двор и постучал в дверь, зная, что кроме мамы никого больше дома нет. Она открыла ему и с широкой улыбкой обняла своего сына.