Синеглазка для Грома

Развязав ее и Женю, командую держаться за мной. Мы выбегаем на улицу. С разных сторон раздаются выстрелы, бранная речь. Мы запрыгиваем в только что подъехавшую машину. Молот теперь и угонщик.

— Прижмитесь к полу — накрываю их покрывалом. А сам натягиваю ткань на лицо.

— Погнали, в часть.

Глава 22

Вита

Меня до сих пор трясло. Я сидела и смотрела в одну точку, пока медсестра нашей части обрабатывала мою ссадину на лбу.

— Молот, что теперь будет?

Саша, сидящий рядом со мной, поднял глаза.

— Он уже у ком полка. Увольнение, а может и штрафбат — сержан пожал плечами.

Я всхлипнула, прикрыв рукой рот.

— Не дергайся, дай пластырь приклеить. — рыкнула на меня медсестра.

— Вит, все хорошо будет с Громом. Это же наш комбат, ты чего? Где они другого то такого найдут? — Сугробова старалась подбодрить меня, но у нее это очень плохо получилось.

— Литвинов попал серьезно. Он же выпустил вас, — задумчиво произнес Молот.

— Если Гром останется на месте, Литвинова не тронут.

Мы вышли на улицу. Молот помахал рукой, подзывая, шедшего по аллее, мимо нас, Эскулапа.

— Ну что там?

— Гром домой пошел, — Дементьев прикурил, сделал глубокую затяжку.

— Оверьянов орал так, что уши закладывало у нас на первом этаже.

— Посадят?

Он этого слова, произнесенного Молотом у меня дрожь по спине пробежала. Только не это. Я даже думать боюсь о подобном исходе!

— Нет, — махнул он рукой. — Проверка будет. Думаю, выговором отделается.

Слезы потекли по щекам. Заметив мое состояние, Сугробова поспешила обнять меня.

— Ладно, ребят, расходимся. Не будем привлекать к себе больше внимания, — Женька осмотрелась по сторонам, а затем вернула ко мне взгляд.

— Ты домой?

— Нет, я к нему схожу. Попрошу прощения.

Она кивнула, понимая меня. Мне было так стыдно, так больно, я просто не могла явиться домой. За весь путь домой Гром вел себя отстраненно. Он не сказал мне ни слова, даже не смотрел на меня. Словно я для него перестала существовать. Он обиделся, и я понимала его. Но оставить все вот так, даже не попросив прощения — не могла.

Поднявшись к нему на этаж, перевела дыхание. Задержалась перед дверью, так и не решаясь постучать. Я не знала, как он меня встретит. Не знала, что сказать, чтобы хоть как-то оправдать себя. Но, в конце концов, отбросив в сторону все сомнения, потянулась к ручке.

Дверь открылась сама. Заглянув внутрь, немного потоптавшись в нерешительности на месте, я прошла в коридор, и дальше в поисках Грома.

Он стоял спиной ко мне. Высокий, его широкая спина была напряжена, а голова Гром была пущена. Я не знала с чего начать. Мне вдруг стало страшно. Я переступила порог комнаты, а он обернулся.

— Гром… я… прости… — я прошептала, пытаясь подобрать слова. Подошла к нему.

Он молчал. Смотрел на меня тяжелым взглядом с высоты своего роста.

— Прости, что ослушалась тебя. Прости, что заставила тебя рисковать собой и Молотом, что подставила и…

— Я думал, что потерял тебя, — его голос напряженный. — Даже думать не хотел, что тебе больно сделают..

Он коснулся моего подбородка. Провел большим пальцем по нижней губе, заворожённо глядя на нее. А потом глаза Грома застыли на пластыре на моем лбу. Напрягся. Видела, как вспыхнула злость в глазах. Я застыла. Тело бросило в дрожь от его касания, от того, сколько было в его глазах сейчас нежности и тепла. Мне было так больно. Я чувствовала себя такой сволочью.

— Прости меня…У тебя большие проблемы и все из-за меня…

Он не дал мне договорить.

— Не думай об этом. Все будет хорошо.

— Ты теперь ненавидишь меня…

— Не надо… — прошептал сдавленно, а затем его ладонь обхватила мою шею. Не успела опомниться, как оказалась в его руках, в плену его поцелуя.

Гром поднял меня на руки, заставив обхватить ногами его торс. Придерживая за спину, продолжая целовать меня, он куда-то шел.

В груди нестерпимо болело, и вместе с тем, я была невероятно счастлива. Простил. Не держит зла. Его губы блуждали по моему телу, его сильные горячие руки сейчас были под моей одеждой. Каждый кусочек кожи до которого докасался это мужчина, горел пламенем.

Я горела. Я хотела его сейчас же и немедленно. Я вдруг поняла, какой дурой была до этого. Вот он — мой, родной, самый красивый и сильный. Моя стена нерушимая.

Я утопала в нем, я целовала его так, что в легких не оставалось кислорода. Да и на черта мне воздух, если я могу дышать им.

Он сорвал с меня майку, подхватив под бедра резко опрокинул на диван. Гром замер, нависая надо мной. Его жадный взгляд блуждал по моему телу. Даже сумраке вечера я видела, как горели его глаза. Полное безумие, но сейчас и слов не нужно было. Я видела, как сильно он любит, как сильно погряз.

— Больше никуда не отпущу, поняла? Хватит, набегался я за тобой. — его губы коснулись моей шеи. Он принялся покрывать нежную кожу поцелуями, а я подавалась бедрами ему навстречу.

Гром потянул за чашечку лифчика, оголяя мою грудь. Мои щеки вспыхнули, когда его губы взяли в плен мой сосок. Но чувство стыда длилось всего лишь доли секунды. Когда его язык прошелся по твердой горошине, в моей голове стали взрываться фейерверки.