Синекура

— Когда человек длительно пребывает в экстремально стрессовой ситуации, она вбивает ему в подкорку определенный набор реакций и модель поведения, выводит все до рефлекса. Зачем люди употребляют алкоголь? Для ослабления контроля личности. Мне нельзя, чтобы контроль ослабевал. Я не пью, либо в очень малых количествах. — Перевел взгляд на похолодевшую меня и тихо произнес, — Вика родилась на месяц раньше положенного срока, хотя ничего не предвещало. Внезапно. Родилась в нужный момент. Очень важный. У меня были проблемы — обстановка накалена, у меня нервы на пределе, сил сдерживаться почти не было и решить хотелось жестко, непередаваемо… хотелось. Опьянел от всего происходящего и контроль над личностью у меня ослабел. Вот именно в тот день у меня родилась дочь. В секунду, когда я ее впервые увидел, то очень ясно понял, что хочу остаться человеком, в себе, не перешагивать границу… Моя победа над собой. С тобой я встретился не в самых приятных обстоятельствах. Параллельно снова проблемы и они опять нарастали… — Повернулся корпусом, приобнимая, пальцами правой руки приподнимая мой подбородок, глядя мне в глаза. — И я был в моменте, когда у меня вот-вот щелкнет и всем просто пиздец, но тут ты нарисовалась на моем горизонте. Снова победа. — Сглотнул, сорвано выдохнул. Большим пальцем по щеке, стирая с нее дорожку слез и тьма медленно отступает назад, когда едва слышно с его губ, — спасибо… — я задохнулась, а он очень тихо, медленно склоняя голову, прежде чем прильнуть к моим дрожащим губам, — я тебя очень люблю.

Сердце сбилось, сорвалось, исчезло. Порыв ветра с ночным морским бризом разметал мои волосы, укравшие влагу с щек. Прижалась к нему, обняла, как могла и дрожь по телу.

Секунда по нервам и отстранился. Прижал к себе теснее, просительно, ближе, одновременно закладывая мои похолодевшие руки себе за шею. Глаза в глаза. Его совершенно спокойные. Мои… даже не хочу знать, потому что в душе ад. Сжал руки на талии. Слегка качнулся назад. Спрашивая.

Кивнула и прижалась теснее, пока он падал спиной вперед в холодную гладь воды. Увлекая меня за собой. Обнявшую его крепче.

*Пожалуйста, встань с колен. (серб.)

Глава 10

Прошла пара недель. Упоительная пара недель. Деньги с траста медленно, но верно выводили Казакову. Все шло ровно. Я начала подготовку следующей системы, у меня немного снизился темп. У Адриана нет. Я иногда по нему скучала, когда он пару дней вообще не появлялся в квартире, в городе, а потом все же приезжал и сразу ко мне и за мной. Срывал меня где бы я не находилась и срывал с меня все. Одежду, маски, ограничения. Я не могла оторваться от него, зная, что он ненадолго, он снова умчит, завалит заданиями и работой, чтобы пиздострадальствами не занималась, чтобы валилась с ног, и время летело быстро. Его способ держать жажду в контроле. Мой тоже.

Адриану утром нужно было снова лететь на Кайманы, я с ним не могла, у меня была новая задача — так же утром вернуться в свой город. Где для меня было подготовлено ристалище. Организации, которые стали коридорами в траст взяты в тиски админами и камрадами, царь-батюшка должен прибыть и на кол их посадить, а я к его приходу подмести арену, спихнув с нее тех контрагентов, кто в коридорах не участвовал. Там нужно будет ставить новую систему, ликвидировав прежнюю. Помощница уже накидывал годные варианты, но сначала нужно сломать, чтобы построить. Мне не хотелось думать, как именно Адриан будет ломать. Двенадцать контрагентов, двенадцать коридоров, восемь человек, кто точно знал о трасте, кто точно метал туда транши. С них и начнут.

Но это будет позже, а сейчас…

В вечернем сумраке нашей спальни витал слабый аромат пионов, на этот раз бардовых. Легкое эхо парфюма, выбранного им для меня. Я лежала на груди Адриана, задумчиво глядя в его темно-зеленые глаза. Не знаю, сколько мы так уже лежали, время было вне рамок, когда вот так… Глаза в глаза, в тишине и полумраке, на смятых простынях.

Протянула правую руку, прикасаясь к его скуле, ведя по ней подушечками пальцев, поверхностно по чертам его лица, сокрывая их от темени вечера так любящей добавлять ему излишней резкости в сумраке. Так любящей его.

Прикрыл глаза, в темных ресницах запутался лунный луч, до того, подсвечивающий ровное изумрудное пламя. Повел подбородком, прижимаясь щекой к моей ладони. Снял руку с моей поясницы и положил на мой затылок, мягко ведя так, чтобы приложила ухо к его груди. Чтобы услышала, как учащается его сердцебиение, чувствуя прикосновения его губ к кончикам моих пальцев, пока он опустил руку, чтобы достать из одежды у постели коробочку.

Ароматы вплелись в кровь вместе с тем как одновременно он приподнял мое лицо за подбородок и глядя в глаза открыл коробку. Кольцо. Изящное, без излишеств, как воплощение его изумительного вкуса, всегда тонко чувствующего пределы разумной достаточности. Поцелуи лунных отблесков по грани бриллианта. Его сердце бьет чаще, множа во мне онемение, расцветающее в солнечном сплетении и покалывающими иголочками с кровью идущими по телу.