Синемарксизм

Революцию удобно переносить в далекое прошлое или будущее. Это дает политическую безопасность и не мешает коммерческому успеху. Один из первых голливудских фильмов, «Дух 76-го» Фрэнка Монтгомери, это костюмированная история о непримиримой борьбе Джорджа Вашингтона, британском заговоре против него и финальной победе бедных, но гордых американцев. Фильм вышел в 1917-м и воспринимался как голливудский протест против действий Антанты в России и поддержка большевиков. То есть Вашингтон в этом фильме казался замаскированным Лениным. Позже мы видим идеального революционера по-американски в «Спартаке» Кубрика. Главное послание в одной из финальных сцен. На вопрос легионеров: «Где Спартак?» – тысячи плененных бунтарей встают и отвечают: «Это я!» Герой не делает историю, но может разбудить массы, стать образцом, и тогда власть бессильна. Точная иллюстрация к идеям Ханны Арендт о революции как предельном проявлении гражданского общества. Практически тот же финал и в «V значит вендетта» братьев Вачовски – маску революционера-одиночки примеряют на себя тысячи, и вот уже толпа с одинаковыми лицами ликует на фоне фейерверка и взрывов государственных учреждений тоталитарного режима. Эта революция происходит в альтернативной британской истории, где после ядерной войны власть захватила мрачная корпорация в альянсе со спецслужбами и церковью. В радикальных комиксах следующих поколений, впрочем, пусковым механизмом для перехода к открытой диктатуре часто служит не военный, а экологический апокалипсис.

«Плохо, когда народ боится власти, хорошо, когда власть боится народа!» – часто повторяет зачинщик бунта Гай Фокс. Этот гений-ниспровергатель постоянно цитирует Шекспира, Блейка и Кроули, остроумно обвиняет статую правосудия в измене людям, прежде чем ее взорвать, неплохо фехтует и насквозь видит жертв системы с их подавленными мечтами. Но воплощает он упрощенную киносхему – хороший бунтарь за демократию против тоталитаризма. Даже буква V, рисуя которую он пугает антинародную власть, это всего лишь галочка в избирательном бюллетене.

Изначальный роман-комикс Алана Мура был битнической критикой неоконсервативной эпохи Тэтчер. Фильм вышел в совершенно другие времена и смотрелся как протест против «антитеррористической» политики Буша или реклама демократических «революций» оранжевого образца.

«Проклятие» Тони Тоста – сериал о классовой войне в США в начале 1930-х. Вышел аккуратно 7 ноября 2017-го, т. е. день в день с нашим «Троцким». Но думал я, пока смотрел, не про «Троцкого», а про то, что это «Тихий Дон» по-американски. Центральная черта главного героя в том, что он, «как бы» священник, протестантский пастор и одновременно активно действующий марксист, революционный харизмат, в церкви цитирует домохозяйкам Маркса, утверждая, что именно так сказано в Библии. Важная отсылка к теологии освобождения и в более общем смысле к тому, что марксистское понимание истории сохраняет в себе то самое важное, что содержалось в христианской теологии и телеологии, более того, марксизм дает «распаковаться» этой наиболее ценной стороне христианского послания, позволяет ему перестать быть виртуальным и декларативно утопическим. Общее послание сериала – необходимость определенного уровня солидарности вооруженных граждан для сохранения демократии в стране.

Не у нас