Синестетик (СИ)

Последним волочился Траудар — помощник младшего механика-фекалоида, «модельный красавчик», сгибающийся под тяжестью большого деревянного ящика с инструментами. С его лица не сползало брезгливое выражение, время от времени он корчил гримасы, зажимая пальцами свободной руки нос. Его одежда, в отличие от остальных говноведов, была относительно чистой и опрятной, а сапоги начищены до блеска. Разлитые по полу лужи нечистот Траудар старательно обходил или перепрыгивал, тогда, как его коллеги шлепали по зловонным лужам напрямки.

Глава 9

Смрад, со всех сторон окружающий Романа, достигал такой степени концентрации, что начинало сводить скулы, а запекшаяся кровь в пустых глазницах растворялась жгучими слезами. Это чудовищное зловоние заполонило и забило собою абсолютно все обостренные чувства синестета. Обоняние однозначно ушло «в топку»! Немков «расстроился», ведь он, ничтоже сумняшеся, надеялся, что с помощью своего, невероятного для простого смертного обоняния, сумеет хоть как-то компенсировать потерянное зрение — но не тут-то было! Перед внутренним взором стояло буро-зеленое марево, различить в котором хоть что-нибудь, не представлялось возможным. Отрешившись на время от мерзкой вони (хотя от нее, в принципе, невозможно было отрешиться), Роман решил «пустить в дело» слуховой аппарат.

Первым звуком, четко идентифицированным синестетом, и «переведенным» его мозгом в некое подобие визуальных образов, оказался свист вращаемого в руках Зака самопального инструмента-топора, для пробивания перемерзших говнозапоров в забитых трубах фекального насоса. Невидимые глазу звуковые волны, отражающиеся от людей и предметов, давали, хоть и не четкую, но хоть какую-то картинку, как будто выведенную на экран эхолота.

Говноведы же, неспешно шествовали к месту аварии, давя сапогами бурые комки слизи. Вращающийся в руках Зака топор, время от времени задевал бугристый пол, со скрежетом выбивая из камня снопы искр. Зацепив выщербленным лезвием разлившуюся по полу отвратительную фекальную массу, пузатый фекалоид, обдал нечистотами идущих следом «коллег».

Антигон, не замедляя шага, невозмутимо отер с лица тыльной стороной ладони брызги дерьма и, ни разу не сбившись с шага, продолжил шлепать изгвазданными сапогами по накатывающимся волнами нечистотам.

От нескольких капелек говна, приставших к холеному лицу, Траудара сложило пополам в «рвотном позыве». Едва удержав в желудке съеденный завтрак, вставший комом в горле, помощник младшего говноведа вынул из внутреннего кармана фуфайки белоснежный платок и, брезгливо морщась, отер им испачканное темными брызгами лицо. Бросив грязный платок в ящик с инструментами, он, вприпрыжку, проявляя чудеса эквилибристики в жалких попытках обогнуть разлившееся дерьмо, помчался вдогон за «старшими товарищами».

— Явились, ушлепки?! — надрывая глотку, злобно заорал бичеватель, которому досталось при взрыве трубы больше остальных. — Совсем нюх потеряли?

При этих словах Немков, невзирая на свое плачевное состояние, горько усмехнулся: в таком смраде потеря нюха — это просто дар небес!

— Тебя забыли спросить, — бесстрастно ответил Антигон, продолжая неторопливо месить сапогами зловонную жижу, пробираясь к месту порыва подающей нечистоты трубы.

— Когда уже, мля, наконец, все это дерьмо закончится?! — Безрезультатно размазывая фекалии по фуфайке, не успокаивался обгаженный маджнун.

— Когда? — Слегка замедлил шаг Антигон.

— Да, когда? Может мне это кто-нибудь сказать? — Напирал бичеватель, видимо, этот вопрос уже давно задевал его за живое.

Антигон посмотрел на него, как на конченного придурка, лениво сплюнул себе под ноги и тягуче произнес:

— Вот как Тварь с девятого уровня срать перестанет, так все и закончится! Еще вопросы есть? — Оглядев сквозь полуприкрытые веки, замолчавших оппонентов, прекрасно осведомленных, что Тварь, срущая «без памяти» миллионы лет «до», будет точно так же плодотворно срать еще миллионы лет «после», старший говновед сплюнул себе под ноги еще раз и брезгливо процедил сквозь сжатые зубы:

— Вопросов нет!

Отвернувшись от обескураженной толпы, он продолжил свое неспешное движение к месту аварии.

— Так вы хотя бы нормально починили этот гребаный агрегат! — в спину ему запоздало выкрикнул бичеватель. — Сил уже никаких нету робу каждый день от говна отстирывать!

— А ты докладную записку на имя Абдаль-Уазза напиши, — не оборачивая, посоветовал мастер, — глядишь, и выделят лет через двести бюджет на починку этого барахла. А пока — чем могу!

— Сволочь! — тихо прошипел рядом с самым ухом Романа Этвен, видимо, опасаясь вызвать гнев старшего мастера. — Срать ему на наши беды с первого круга! Он ведь образованный, интеллигент, поговаривают, что даже из княжьего рода, чуть не адепт начальной ступени Силы…

— Я вот одного не могу в толк взять, Этвен, — так же тихо прошептал невидимый Немкову собеседник старшего говночерпия, — а какого хера он тут большой ложкой наше дерьмище расхлебывает? Раз такой весь из себя знатный?