Синева до самого солнца, или Повесть о том, что случилось с Васей Соломкиным у давно потухшего вулкана

— Да, да, так получилось… — слегка смущённым голосом произнёс Виктор Михайлович. — Вера напрасно так убивалась, даже неловко мне, поверьте… И со мной не посоветовалась…

Вдруг Алька подмигнул Васе:

— Пойдём на этих велосипедах наперегонки, а? Я люблю состязаться… Честно.

— Ну и люби, а я здесь при чём?

— А разве вы стояли здесь? — спросила у Виктора Михайловича высокая девушка в джинсах, стоявшая за папой.

Виктор Михайлович принялся объяснять:

— Да как вам сказать, это мой добрый сосед. Мы с ним всегда вдвоём, и, надеюсь, он занял и для меня… Александр Иванович, вы мне заняли очередь?

— Нет, — сказал папа, — не занимал.

— Ах, ну тогда простите! Я не знал этого… — удивлённо и обиженно произнёс Виктор Михайлович. — Пошли, Аля… Завтра придём пораньше.

Они ушли, а Вася стоял возле папы, и ему было неловко. Все ведь пускают своих знакомых в очереди перед кассой в кино или в магазине, а папа не пустил. А раз не пустил, значит, так и надо. Пусть знают, как обманывать Макарку!

— Иди в тень, — папа кивнул на навес у моря.

Вася спустился на пляж и оттуда, из приятной морской прохлады, смотрел на папу. Вспомнил о маме: где она сейчас? Чем у них с папой всё кончилось? Он ведь не слышал конца спора. Говорят, от таких вот споров и начинается всё нехорошее у взрослых. И всё из-за него, Васи…

Надо, чтобы папа не думал о нём, будто он избалованный мамой ребёнок. Всё теперь зависит от Васи. И кроме того, папе, наверно, скучно сейчас без него.

Вася вышел из тени и подошёл к папе.

— Ты чего это? Замёрз там, захотел погреться на солнышке?

Глава 32. Морской велосипед

Папа положил на его голову широкую руку. Точно защищал от зноя. Вася тихонько стоял рядом, и ему было хорошо.

— Пап, а я вчера был у Андрюшки… — И Вася рассказал обо всём, что случилось во дворе у рыжей сестры того таксиста.

— Ох, Васька, Васька… — сказал папа и вздохнул. — Когда же всё это кончится? Когда?

Через минуту они бросились к берегу, к причалившему жёлто-красному велосипеду. Папа крикнул: «Садись!» — с силой оттолкнулся от берега и подобрал ногу. Велосипед закачался, как судно. Они уселись, упёрли ступни в педали, часто заработали ногами, и велосипед быстро двинулся в море. Даже удивительно было: впервые в жизни сели, а уже такая скорость!

От свежего ветерка, от пляшущих на воде бесчисленных бликов, от беспредельной синевы и приятных маленьких волн настроение у Васи резко подскочило вверх.

— Отлично идём! — закричал он. — И как легко вращать педали! Как реактивный! Урра!

— Какой там реактивный… Как колёсный пароходишко, — улыбнулся папа. — Теперь такие уже не строят. Старомодный драндулет! Зато мы, Васька, честно выстрадали его, и поэтому лучше его нет и быть не может!

— Отличный драндулет!

Уже за линией буёв они сняли сандалеты, осторожно разделись, и папа пристроил одежду сзади, где была маленькая решётчатая площадка. Теперь они остались в плавках, и солнце остервенело накинулось на них, но на воде было совсем не жарко. Неподалёку пролетел прогулочный катерок на подводных крыльях, и тяжёлая синяя волна высоко вскинула их велосипед. Вася испуганно ойкнул и схватился за поручни.

Папа повернул рукоять вправо, и велосипед послушно двинулся влево.

— Загорим мы с тобой, наглотаемся ветра, напитаемся морской и небесной синевой… Хорошо!

Мимо них плавным брассом, красиво разводя и поджимая ноги, проплыла девушка с длинными распущенными волосами.

— Сколько сейчас времени, не скажете? — подняла она голову.

Папа посмотрел на часы.

— Пять минут двенадцатого… Не устали? Можем взять на буксир.

— Что вы! — девушка улыбнулась, выкинула вперёд руки, ловко, по-лягушечьи обеими ногами оттолкнулась и быстро поплыла вперёд. И Вася опять вспомнил о маме: она плавала ничуть не хуже этой девушки… Лучше! Иногда она так далеко заплывала, что становилось боязно — вернётся ли? — и папа беспокоился и ходил туда-сюда по берегу и оглядывал пустынное море… Где она сейчас? Неужели папа забыл о маме и ему не жалко её?

Лицо папы было беспечно, радостно. В очках отражалось солнце, и глаза лениво, удовлетворённо щурились. Однако ноги его непрерывно работали, и Вася старался не отставать. Они уже порядочно удалились от берега и видели узкую полоску пляжа, светлые корпуса турбазы, а за просторами выжженных на солнце полей трубы и здания винзавода.

— В какую сторону махнём? — спросил папа. — К Кара-Дагу или к Хамелеону?

«Где может быть мама? — быстро подумал Вася. — Она недавно говорила, что больше всего хороших камней встречается по дороге к Хамелеону».

— Давай к Хамелеону! Там мы реже бываем!

— Заворачиваем! — папа резко повернул ручку руля и едва не врезался в другой велосипед с двумя девушками, плывший сзади. — Ой, простите! Чуть мы не пустили вас ко дну…

— Нас? Ошибаетесь! Сами бы отправились кормить рыбок! — дерзко ответила черноглазая девушка с пучком волос на затылке и засмеялась.

— Что ж, может быть, — сказал папа, — только мы с сыном неплохо плаваем.