Сингапурская история: из «третьего мира» — в «первый»

Хуа Гофэн сказал, что он уже очень ясно высказался в том плане, что «китайское правительство признает и уважает независимость и суверенитет Сингапура». Политика Китая по отношению к лицам китайского происхождения, проживавшим за рубежом, также была ясной: Китай не одобрял двойного гражданства. Китай поощрял этих людей принимать, по собственному желанию, гражданство тех стран, в которых они проживали. Все, кто поступили подобным образом, автоматически теряли гражданство Китая. Он был доволен, что подавляющее большинство жителей Сингапура китайского происхождения уже стали его гражданами и, вместе с людьми других национальностей (то есть «рас»), строили свою собственную страну. Традиционная дружба и «подобные родственным» отношения между народами Сингапура и Китая являлись благоприятной основой для развития отношений между странами. Его громоздкая, наполненная пропагандистскими клише риторика раздражала. Раджа считал, что ему не хватало изощренности и тонкости Чжоу Эньлая, который, по мнению Раджи, вел бы переговоры иначе, без использования коммунистического жаргона. Я был разочарован тем, что лидер такой огромной страны выглядел сильным и жестким, но был лишен тонкости. Хуа Гофэн просто стандартно излагал партийную линию по вопросам межнациональных отношений и позицию по отношению к лицам китайского происхождения. Пытаясь оправдать вмешательство Китая во внутренние дела Сингапура, Хуа Гофэн прибег к казуистике, пытаясь обосновать различия между межправительственными и межпартийными связями. Он также не признал существования противоречий между его теорией о том, что страна должна была быть освобождена изнутри, и китайской материальной и пропагандистской поддержкой Коммунистической партии Малайи, стремившейся освободить Сингапур силой. Сяо Гуанхуа и официальные лица министерства иностранных дел чувствовали себя неудобно, наблюдая за тем, как их премьер-министр безуспешно пытался запугать министров Сингапура.

В своей ответной речи на банкете два дня спустя я подчеркнул, что «Китай и Сингапур согласны в том, что им следует развивать отношения между странами, концентрируясь на тех вопросах, по которым существует согласие сторон, а не на тех, по которым существуют разногласия в результате различий между подходами стран к этим проблемам… Премьер-министр Хуа Гофэн сказал, что, в качестве социалистической страны, Китай поддерживает революционную борьбу во всех странах; но премьер-министр Хуа Гофэн также сказал, что Китай не вмешивается во внутренние дела других стран, и что то, как правительство Сингапура обращается с коммунистами Сингапура, является его внутренним делом. Я верю, что на основе этого принципа невмешательства мы сможем развивать отношения между странами». Это публичное заявление должно было усилить мои позиции в противостоянии с Объединенным фронтом коммунистов Сингапура.

В тот же вечер, после банкета, премьер-министр Хуа Гофэн сопровождал меня по дороге из пансиона Дяоюйтай на центральный железнодорожный вокзал Пекина. Мы ехали в лимузине «Красное знамя». На вокзале была устроена церемония проводов, во время которой тысячи школьников размахивали флажками и цветами, а также скандировали приветствия. Они разместили всех членов делегации, меня, а также охрану, персонал, отвечавший за соблюдение протокола и багаж в специальный поезд, в котором нам предстояло осуществить поездку по западным провинциям Китая.

Поезд отправился из Пекина в 22:15. В моем вагоне была самая большая ванна, которую я когда-либо видел. Меня удивляло, зачем кому-либо могла понадобиться ванна в поезде, который трясло и качало. Наверное, она была оборудована для Председателя Мао. Я проснулся в Тунчуане (Yangchuan), в провинции Шэньси (Shaanxi). После завтрака в поезде нас повезли по петлявшей в горах дороге в Дацай (Dazhai). Там перед нами выступил представитель революционного комитета, у которого был богатый опыт по части приема официальных делегаций. Мы прослушали хорошо поставленную речь о том, как революционный порыв преодолевает любые преграды. Ночь мы проспали в поезде, а проснулись в Сиане (Xian), где нам должны были показать недавние раскопки гробницы императора Цинь Ши-хуанди, – археологи как раз начали раскапывать терракотовых воинов.

Позднее, на приветственном ужине, устроенном революционным комитетом провинции Шэньси, мы услышали первую из многих речей, в которой, в соответствии с линией Хуа Гофэна, осуждался «капиталистический попутчик», проникший в КПК и пытавшийся восстановить капитализм. Я уже читал, что Дэн Сяопин был смещен со второй по значению должности в правительстве и осужден как «капиталистический попутчик». Когда я впервые услышал это выражение от Хуа Гофэна, я не обратил на это особого внимания, но, из-за постоянных повторов в каждом месте, которое мы посещали, я пришел к выводу, что это, должно быть, являлось серьезным вопросом. Этот остававшийся безымянным человек, должно быть, был важной персоной, раз его необходимо было вновь и вновь подвергать осуждению.