Сингапурский квартет

- А как насчет разоблачения меня самого в качестве их главаря?

- Слава Богу, к тебе вернулось чувство юмора.

- И все же... Барбара, материал густой. Такой густоты, какой твоя "Стрейтс таймс" никогда не заваривала. И региональная пресса не заваривала. А ты заваришь. После этого тебе позвонит корреспондент "Нью-Йорк таймс" и попросит встретиться, ты втянешь и его в публикации своих данных...

- Ее... Это женщина, она базируется в Бангкоке. Сюда только наезжает.

- Вот и пусть наедет. Она клюнет, увидишь, проглотит наживку, сожрет с крючком и ещё попросит добавки.

- Бруно, это странный разговор. Но даже если и так, то что взамен?

Лябасти покрутил пальцем над кружкой, чтобы Триста Фальшивок принес новую. Бруно пил бочковое. Привычка людей, наживших оскомину от консервированных продуктов в молодости. Пожал плечами.

- Теперь ничего... Ты уже ответила на джонке.

- Материал, который ты предлагаешь, - это что же, второй пункт большого жизненного плана?

- Обрати внимание, я выпил пока одну, не считая выданной капитаном в плавании. Значит, ещё скромен... И все же говорю: грандиознейшего плана! Но поскольку пункт первый не состоялся, должен вступить в силу не второй пункт, а как раз самый последний.

- Последний?

Триста Фальшивок принес на подносе кружку с пивом.

- Плевал я в могилу твоих предков, обглоданная кость, - прошипел он по-кантонски со сладкой улыбкой, не глядя на Барбару.

Возвращенный ему с чаем плевок мог стать наихудшей приметой, сулил невзгоды, а чашка с этим чаем оказалась отодвинутой на край стола. Притрагиваться к нему Барбара не собиралась.

- В последнем пункте плана речь о том, что мне хотелось бы заполучить в последнюю очередь. А придется, при складывающихся обстоятельствах, заполучать в первую. Только и всего, - ответил Бруно. И переспросил подавальщика: - Что ты там бормочешь под нос, приятель?

- Леди угодно что-нибудь еще?

- Дай мне отхлебнуть у тебя, - сказала Барбара по-французски.

Бруно отмахнулся от Триста Фальшивок.

- Если это уличная мафия, большая мафия, то есть с сотнями солдат, то может быть... - сказала Барбара.

- Такую и предлагаю.

- Тогда попробуем... И знаешь, можно запустить материал даже за бывший железный занавес. У них теперь все население мафия... Им будет любопытно почитать про передовой опыт. Бродит тут один парень из Москвы. Поделиться с ним?

- Гремите тамтамы! Да откуда он свалился? Разве у русских выходят газеты? Ха... Но будь осторожна. Держись подальше. В Москве из убитых журналистов набивают чучела и выставляют в прихожих воротил, которым они досадили...

К вырезке с грибами Бруно не притронулся.

По эскалатору они поднялись на переход через улицу и спустились к пассажу "Гэллери". У магазина "Таймс" Барбара протянула Бруно руку.

- Мне хочется сделать тебе подарок, - сказал он.

- Что-нибудь из фамильных драгоценностей, конечно?

- Стопка исписанной бумаги. Я её марал то карандашом, то ручкой с чернилами в Африке, потом в Индокитае. Дневник... Захотелось отдать в достойные руки. Старею, видно...

- Спасибо, Бруно. Может, я не стою такого дара?

- Тогда никому.

- Ну, хорошо. И - спасибо! Хочешь совет умудренной женщины? Мужчины... как бы это сказать... не носят своего возраста так заметно, как мы, женщины. Понял? Так что помалкивай о своем столетии...

Она пыталась ободрить его!

В подвальной стоянке отделения "Банк де Пари", ставшего клиентом его фирмы три недели назад, Лябасти имел право на бесплатную парковку. Сторож-бенгалец с выведенным на нагрудной бляхе именем - "Мойенулл Алам, старшина безопасности" - выгнал его голубой "ситроен". Выруливая на набережную, Бруно увидел за огромным оконным стеклом магазина "Таймс" Барбару, разговаривавшую с продавщицей. Подумал: "Вот и распрощался".

4

В холл гостиницы "Амбассадор" врывались удары грома, шум проливного дождя и клокотание в сточных трубах, а через раздвижные двери с Сукхумвит-роуд, главной бангкокской магистрали, весело смотрело ясное утро. Шелест ливня усилился, когда Севастьянов вышел на залитый солнцем двор, обставленный вольерами с попугаями... Конечно, дождя не было - сотни пестрых птиц на свой лад вспоминали тревожную ночь, хором воспроизводя дробь тяжелых капель по жестяной кровле клеток и по-тропически длинные громовые раскаты.

Ливень, под которым Севастьянов добирался из аэродрома до гостиницы накануне вечером, шел до утра. Всполохи молний будто прожигали оконные шторы. Дребезжало стекло в стальной раме. Сон прерывался несколько раз.

Однако разбитым Севастьянов себя не чувствовал. Возможно чуть возбужденным. Встречей со старым приятелем, с Бангкоком. Так случалось, что здесь, в этом городе, у него всегда появлялся какой-то шанс при любых, самых безвыходных обстоятельствах. И теперь этот шанс, на который он почти не надеялся в Москве, мог стать реальностью. Главное, он в Бангкоке, а там посмотрим.