Сингомэйкеры

– По-разному, – ответил Кронберг жестко. – Иногда достаточно было подкинуть такому гению золотишка, чтобы тот тут же в загул. А там бабы, драки… словом, быстро забывает, что гений, а не просто мужик с хорошо подвешенным пенисом, у которого появились деньги. Других приглашали ко двору, давали пышные одежды, титулы, пустяковую, но занимающую время работу. Или те должны были присутствовать при всех ежедневных церемониях, что вообще-то считалось великой привилегией, за такое боролись. Лишь единицы оказывались неподкупными фанатиками…

Мое сердце забилось, он тоже помрачнел, а мне так хотелось, чтобы в нашей организации все шло идеально. Кронберг сказал наконец тяжело:

– К примеру, один очень юный и талантливейший математик уже в свои двадцать лет вывел формулу, что привела бы к созданию атомной бомбы. Это было почти в Средневековье!

– Не в Средневековье, – возразил Макгрегор, – Как раз эпоха Просвещения. Во всяком случае, ее так называли тогда.

– И сейчас так зовут.

– Ну, она и была такой эпохой… в сравнении.

– В сравнении, – согласился Макгрегор.

– Да, – вздохнул Кронберг, – но все равно это слишком-слишком… Представьте себе, атомную бомбу создали бы еще в начале Первой мировой войны, а то и в девятнадцатом веке!.. Жуть. Пришлось к этому гению подослать одного из наших специалистов по особым случаям. Заспорили из-за какой-то бабы, дуэль, смертельное ранение… Гений умер в свои двадцать лет, бумаги же с расчетами ядерной реакции секретный агент Балабуха, так звали человека, убившего Эвариста Галуа, выкрал и принес нам. Но даже мы не стали хранить. Да-да, сожгли от беды подальше. Так мир избежал атомной войны во времена, когда правители уж точно начали бы взрывать города своих противников! А сейчас и нравы помягче, и диктаторы вынуждены считаться с мнением более просвещенных и, что важнее, могущественных стран… Словом, это все заслуга нашей организации. Мы свято храним имена всех наших братьев, что жили в те мрачные века, а их могилы нами помечены и… охраняемы.

Он замолчал, ожидая моей реакции, как будто ее не видно по моему лицу, я сглотнул ком в горле и сказал сипло:

– Значит, наша организация… может поспорить даже с церковью, кто старше?

– И да, и нет, – ответил Кронберг. – Как единая организация с единым Уставом и едиными Правилами – да, мы моложе, оформились только в Средние века. Тогда как раз шло бурное создание всякого рода рыцарских и прочих духовно-воинственных орденов. Мы один из таких воинственных орденов… что разросся и дожил до наших дней. Однако, если учесть те тайные организации, что существовали еще со времен Древней Месопотамии и Древнейшего Египта, мы на данном этапе самая старая организация на земле.

Он бросил пару слов по внутренней связи, возникла Мария с новой бутылкой шампанского. Макгрегор поморщился:

– Эдуард, ты чего?

– Да все нормально, – ответил Кронберг бодро. – Не часто такое бывает…

Я сидел как на иголках, в кабинете растет напряжение, что-то связано со мной, на губах Штейна двусмысленная улыбка, а Гадес поглядывает на меня, как на бычка, которого ведут на заклание.

Кронберг улыбнулся мне и сказал ровным голосом, словно о само собой разумеющихся пустяках:

– Юджин, мы убрали с политической арены мира всех более или менее стоящих личностей. А внедрив на всей планете демократию и выборную систему глав государств, получили абсолютно управляемое стадо и полностью прогнозируемую картину в любой ситуации.

Макгрегор заметил с легкой улыбкой:

– Вы заметили, что даже умело подменили понятия? Раньше назвать человека предсказуемым было тяжким оскорблением, а теперь, если кого-то хотят оскорбить, говорят о таком: «Он человек непредсказуемый».

Кронберг кивнул:

– А о ситуациях говорят, что они могут стать непредсказуемыми… Это заслуга в первую очередь, дорогие друзья, нашего дорогого Макгрегора, вот он собственной персоной, горд и не краснеет. Это он сумел внедрить, он… Мир должен быть предсказуемым, так надо, конечно. А предсказуем – значит управляем.

Я спросил осторожно:

– А как же проблема ислама?

Макгрегор поморщился, будто прикусил больной зуб, Кронберг сказал хмуро:

– Это наша головная боль, вы правы. Как лично вы определяете роль ислама?

– Как очень благородную, – ответил я, – в глазах трех четвертей мирового населения планеты.

– Это как?

– Ислам умело взял на себя представительство, – объяснил я, – всех неимущих или малоимущих… Как людей, семей, групп, так и целых государств. Он представляет, как ни парадоксально, даже интересы Индии, с которой воюет, интересы Китая, всех азиатских стран и даже Латинской Америки! Человеческая психика – такая хитрая штука: понимаем, что США правы, но симпатизируем их противникам. В данном случае исламу. Потому что основной противник у Штатов – это не Россия, которую Штаты все равно постараются уничтожить, не Ирак, КНДР или Иран, а именно ислам. Даже в таких прикормленных странах, как Саудовская Аравия или Арабские Эмираты.

Они слушали внимательно, Макгрегор продолжал морщиться, но кивал, а Кронберг сказал со вздохом: