Сингулярность

– Называй как хочешь. Но делать что-то надо. Через день-два в города придется вводить войска и отдавать им приказ давить недовольных американцев гусеницами танков. Это, по-твоему, лучше? Подумай сам. Если будет введено чрезвычайное положение и в стране будет развернута армия, что помешает ей оставить власть у себя после наведения порядка. Но это будет уже совсем другая песня.

– Сколько вас? – спросил Бэйтс, поймав в приглушенном свете салона вертолета холодные глаза генерала.

– Большинство, – просто ответил тот. – Подавляющее большинство.

Еще раз выругавшись, глава МНБ снова выглянул в окно. Вертолет, поднимая винтами снежную пыль, плавно опускался на площадку перед Белым Домом.

– Ты хочешь поговорить с Президентом? – спросил Бэйтс, поднимаясь с кресла.

– Нет. Я ему так просто, как тебе, не смогу все объяснить, – генерал покачал головой. – Ты уж давай сам попробуй. Если он с пониманием отнесется к идее, я организую встречу с генералами помоложе и поумнее меня. Они ему все объяснят на пальцах.

Быстро пожав крепкую руку генерала, Бэйтс выбрался из вертолета и направился ко входу в Белый Дом. Медленно шагая по устланному толстым ковром коридору, он лихорадочно обдумывал, как лучше вести разговор с Президентом, и был благодарен, когда ему сообщили, что тот еще не закончил встречу с новым министром иностранных дел. Бэйтса проводили в комнату для посетителей и он, попросив чашку кофе со сливками, повалился в кресло и достал планшет, чтобы просмотреть последние сводки.

За последние несколько часов ситуация с беспорядками только ухудшилась. По всей стране останавливались предприятия, закрывались торговые центры и банки. Все больше людей выходило на улицу. Многие с оружием. Все более радикальными становились их действия и требования. В нескольких городах центральных штатов протестующие захватили офисы мэров, участки полиции и объявили о создании гражданских администраций. Появились первые жертвы и среди демонстрантов, и среди полицейских. В Чикаго, Бостоне и еще дюжине крупных городов стычки с полицией превратилась в полноценную перестрелку, которая длилась несколько часов. По всей стране нацгвардия была приведена в повышенную готовность, но приказа начать активные действия еще не было.

Если бы волнения возникли в нескольких городах, пусть даже в нескольких десятках городов, их можно было бы изолировать и понемногу усмирить, стянув туда побольше полиции из спокойных районов. Но поднялась вся страна за исключением, пожалуй, Вашингтона. Поверить в стихийность происходящего было очень сложно. Создавалось ощущение, что беспорядки были хорошо подготовлены и за ними стоит некая мощная тайная организация. Но ведь это было не так. Организация такого масштаба наверняка была бы уже давно отслежена и нейтрализована. Значит, народ валит на улицы стихийно.

Неужели вашингтонская помойка всех действительно так достала? Бэйтс вздохнул и открыл только что пришедший из Министерства обороны меморандум. Военные предлагали ввести в действие план по борьбе с беспорядками и развернуть в бунтующих городах армейские подразделения.

Подавив очередную волну неясного раздражения, Бэйтс вспомнил слова генерала, что если ситуацию возьмет под контроль армия, то, возможно, этот контроль у нее и останется.

На его глазах все летело к чертям, и четкого плана по выходу из разрастающегося, как лавина, кризиса пока не просматривалось.

– Сэр, Президент просит вас зайти, – сообщили по интеркому.

Аккуратно упаковав планшет в тонкий кейс из крокодильей кожи, Бэйтс медленно поднялся с кресла и, прихватив чашку кофе, вышел в приемную.

Хмурый и сосредоточенный президент встретил его в дверях.

– Извини, что заставил ждать, – он энергично тряхнул его руку. – Надо было лично проинструктировать нового главу госдепа. Правда, все свелось к очередному докладу наших дипломатов.

– И что они сообщают? – глава МНБ опустился на стул перед рабочим столом.

– Главы Евросоюза собрались на саммит. Брюссель, мать его, заседает вторые сутки. НАТО пока работает на уровне представителей и, судя по всему, ожидает, что решат европейские лидеры. Нас никуда не пригласили.

– Что они могут решить? – повел плечами Бэйтс. – Ну повизжат недельку. Потом соберемся, извинимся еще раз, покаемся, предложим им компенсацию. Думаю, печатный станок для этого включить будет несложно.

– Да боюсь, они не про наши души решают. Ты что, утренние новости не смотрел? – Президент нервно забарабанил пальцами по столу. – В Европе такая же хрень, что и у нас. Народ вывалил на улицы. Кругом беспорядки. Англичане, немцы и французы ввели армию в города. В Италии, Испании, Греции и Восточной Европе вообще неконтролируемый бардак. Правительства распущены. Армия разбегается. Народ, мать его, грабит магазины и банки. Так что Европе сейчас не до нас.

– Странно. Не думал, что эти толерасты способны на радикальные действия. Они против нас бунтуют?

– Началось все с «Долой Америку!» Потом переросло в «Хотим новую власть!» А теперь, похоже, вообще все идет без лозунгов. Народ как с цепи сорвался и крушит все вокруг.