Синяя бабочка плетельщика судеб

Я усадил Фани на кровать, а сам присел на корточки, заглядывая к ней в лицо снизу-вверх. Не знаю, какой устрашающей хренью пользовался древний чёрный маг, но отходят от неё явно долго… Задело только как-то неравномерно: Гуахаро совсем не; Корина чуть-чуть, но он быстро оправился; меня по полной программе, но я тоже очнулся… Зато вот Валентайн в полной прострации, как и Фани. Спихнуть бы всё на расовую принадлежность, но я человек, а персиковый — сильф. Здесь что-то другое… Может, играет свою роль личная симпатия Ашера? Всё-таки зеленоволосый не настолько высокомерен, как его охрана. А Фани честно пыталась задрать нос.

— Ну же, милая, это же я, — мягко проговорил я, пытаясь привести девушку в чувство. — Посмотри на меня. Всё уже кончилось, всё прошло… Никакой опасности нет. Здесь только я и ты, а я никакого вреда тебе не причиню.

С внезапным, громким криком Фани бросилась мне на шею и зарыдала, что-то бессвязно бормоча. Я обнял её, удобнее устраиваясь на полу, стараясь не сесть на её юбки. Ну вот, хоть какая-то реакция, уже хорошо… Сейчас проплачется, поистерит, проспится — и уже можно будет вести с ней конструктивный диалог. Всё-таки нервных потрясений в последнее время в её жизни было много, а она — девушка, хоть и ведьма. А девушек надо защищать, окружать комфортным замком и весёлыми подружками. Нечего им тяготами походов головы морочить…

— Тише, тише… Всё уже прошло. Ты в безопасности…

— Не существует безопасного места, не существует, — бормотала она. — Везде, не зная преград, не зная дорог, появится он… Не скрыться, не убежать. Не победить, не запугать. Когда придёт срок, он придёт. Не важны титулы, не важен возраст, все равны перед ним…

— О чём ты? — удивился я. Очень уж странный бред для такой ситуации.

— А ты так и не понял, с кем разговаривал? — со смешком уточнила, поднимая на меня удивительно ясные глаза.

— С кем?

— Со Смертью.

И тут я вспомнил, где видел эти руки.

В застенках инквизиции.

Когда умирал.

Они тогда так благожелательно тянулись ко мне, словно предлагая, но не настаивая на моём уходе.

И голос.

Он звал. А я всегда отказывался.

Он не спорил.

Глава 14. Великая Тайна

Когда человек врёт, это не значит, что он говорит неправду. И наоборот.

Книга Масок

Кое-как уложив Фани спать я отправился в кабинет Гуахаро. Замок по-прежнему пускал меня куда угодно, не чиня препятствий, так что я смог с комфортом развалиться в его кресле. Император Безлюдных Пустошей считал, что шерсть — это для слабаков, и вместо набивки использовал… воду. Ощущения от сидения странные и забавные, но долго в нём находиться невозможно — начинает укачивать.

Гуахаро явился только когда я уже совсем ошалел от скуки и, лежа поперёк кресла, философски пялился в потолок.

— И часто у тебя гостит Смерть? — с места в карьер спросил я.

— Не очень, — невозмутимо ответил Император. — Мы не ладим. Он на меня очень обиделся за то, что я буквально вытащил из его лап троих и устроил Чуму.

— Эм… А разве он не должен радоваться, что люди умирают? — озадачился я и тут же охнул от неожиданности: Хар всё так же невозмутимо прошёл сквозь стол и сел мне на живот. И хоть этот скелетик и весит немного, но я-то расслаблен был!

— Он должен радоваться, когда люди умирают вовремя. Всякие там глобальные катастрофы его редко радуют, за тем исключением, когда он устраивает их сам.

— Нафига?

— Если какая-то группа людей ушла со своего пути, решив приобщиться к растениям с помощью спиртного, он с лёгкостью ликвидирует всю группу, чтобы зараза не распространилась дальше.

— А можно для совсем-совсем простых странствующих рыцарей?

— Ворюг и авантюристов, ты хотел сказать?.. В общем, если такие пьяницы собрались в поход, то на них внезапно обрушиться камнепад. Или чудище упадёт. Или колесо сломается, они все простынут под дождём и умрут от воспаления лёгких. Иногда такие процессы могут захватить невинных людей, но там уже идут сложности со статистикой и правомерностью действий.

— Ты так и не ответил на главный мой вопрос. — Я приподнялся на локте, мол, серьёзный разговор.

— Про частоту посещений?

— Ты понял о чём я.

— Я бессмертен, Морин. Совсем. Смерть для меня — старый друг, который никогда не станет угрозой и… спасением.

— Спасением?

— Это только в юности кажется, что жить вечно — круто. На самом деле, от этого устаёшь, всё наскучивает… Даже в самых новых событиях и неожиданных поворотах со временем учишься видеть систему, которая сводит на нет весь восторг неожиданности.

— Ладно. Допустим. У тебя всё может быть. Смерть на ужин заглянул, с кем не бывает?.. А чего он на меня-то пялился?

— И тут мы подходим к главному вопросу, — Хар откинулся на спинку кресла и положил руку мне на грудь. — Он пришёл, чтобы посмотреть на тебя; сильфы пришли, чтобы ты посмотрел на них…

— Глубокомысленно, — оценил я. — А конкретнее?

— Корин — твой отец.

— Чего-чего? Это у тебя глюки на старости лет, или это здесь такое странное эхо?..

— Морин.

— Ладно-ладно… С чего тебе пришёл в голову такой бред?