Синяя Борода, или Хуложница и Чернокнижник (СИ)

Он умел производить неприятное впечатление, этот человек. Отец медленно поднялся из-за стола, его глаза расширились, а рука крепко, до набухших вен, сжала, как оружие, ложку. Мамино лицо сделалось неподвижным, со сжатыми губами, что значило тревогу, папин подмастерье Нил попятился на заскрипевшем стуле и даже у старой служанки Надин недоуменно оплыла вниз толстая нижняя губа.

- Я прошу прощения за столь неурочное вторжение, - первым заговорил незнакомец, отдав легкий поклон. Извинения в его басистом голосе не было, скорее снисходительная уверенность в оказываемой чести. - Я слышал, здесь живет художник Теодор Ребер?

- Это я, - наклонил голову отец. - Чем могу быть полезен, милостивый сударь?

- Я хочу заказать портрет.

- Что ж, что ж... - несколько растерянный, отец вышел из-за стола, сделал приглашающий жест - прошу в мой кабинет, там мы сможем обсудить детали... хм...

- Кто это? Он какой-то... страшный... - жалобно сказала Бьянка, глядя на закрывшуюся дверь.

- А по-моему, симпатичный.

- Никогда не понимала твоих вкусов. И что же в нем симпатичного?

- Ты заметила, какие у него яркие глаза? Ровный нос, вообще черты очень правильные, гордая осанка, сильные плечи... мне кажется, этот человек знаком с воинским искусством не понаслышке. Любопытно было бы посмотреть... Я хочу его нарисовать!

- А по-моему, ничего особенного, - поспешил высказать свое мнение Нил, папин подмастерье.

- Похоже, знатная птица, - сказала мама. - И одежда, и как держится... И не местный, судя по акценту. Видите, девочки, имя вашего отца уже известно даже за пределами Прувы...

Спустя довольно долгое время отец вышел с озабоченным лицом, отозвал Аделаиду в соседнюю комнату.

- Ты с ним знакома? - спросил тяжелым злым тоном, какой от него слышали редко.

- Сегодня утром мы встретились у Птичьего холма, он спросил, как добраться до Дерики, - пожала плечами Адель. - А что?

- Сколько раз тебе говорить, не смей одна ходить так далеко! Дома запру! Он хочет, чтобы его портрет писала ты!

Аделаида расплылась в улыбке и захлопала в ладоши, не обращая внимания на папину мрачность.

- Ты что, совсем дура? - спросил он - Или тебе мать плохо обьяснила, с какой целью знатные господа могут заинтересоваться хорошенькой поселяночкой?

- Отец, ну ты что? Я же буду работать в твоей мастерской, Бьянку приглашу для компании или Нила, если так боишься...

- Ненавижу эту сволочь титулованную, - прошипел отец.

Аделаида наклонила голову. Она хорошо поняла, о чем это он. Мама рассказала ей, когда она подросла, почему отец, знаменитый художник, был вынужден с женой и двухлетней дочерью бежать из столицы, из страны, прятаться, сменить имя... Нельзя бить морду герцогу. Даже если он пытается снасильничать твою жену.

Бьянка, родившаяся много позже, до сих пор оставалась в неведении относительно прошлого родителей. Сестренка такая наивная, впечатлительная... и, чего уж там греха таить, болтушка.

- Все будет хорошо, отец. Я буду осторожна...

Теодор резко сбросил ее руку.

- Не уговаривай! Я... я уже сказал "да"!

Его обрамленное светлой бородой загорелое лицо стремительно заливал румянец.

- Я не хотел! Я был возмущен, у меня кулаки чесались... Почему?! Как? Не понимаю... По-моему, он колдун, этот проходимец...

- Все будет хорошо, - повторила Аделаида. - Положись на меня. Ты ведь говорил, что я хорошо разбираюсь в людях?

- Ты, моя дорогая доченька, сейчас поднимешься в комнату Бьянки, найдешь альбом с ее детскими рисунками, предьявишь нашему гостю и этим обоснуешь свое "нет".

- Хорошо, - легко согласилась Аделаида. Отец даже насторожился такой уступчивостью, но она уже взбежала наверх по лестнице.

Гость с отцом ждали ее в кабинете. Она вошла с неуверенной улыбкой, прижимая к груди старый альбом. Отмыть пальцы от пятнышек краски за столь короткий срок было невозможно, но Аделаида попыталась. Торопливо расплела короткую косу, стянула соломенно-желтые волосы в узел на затылке - прическу, более подобающую знатной даме. Открыла коробочку собственноручно изготовленной голубой пудры, совсем чуть-чуть коснулась ею век. Глаза так выглядели усталыми, но, по крайней мере, это подчеркивало их синеву.

- Прежде чем нанять меня, - сказала Аделаида незнакомцу, протягивая альбом. - Вы должны ознакомиться с уровнем моего мастерства, дабы потом избежать жестокого разочарования.

Мужчина неспешно открыл верхний лист. Аделаида сдерживалась, но улыбка то и дело пыталась запрыгнуть на ее губы. К чему ложная скромность? Если ты умеешь что-то делать действительно хорошо, этим сложно не гордиться. Не может же художник, по-сокольи зрячий ко всему вокруг, быть слеп в отношении мастерства собственных картин?

Отец, вначале тоже усмехавшийся в усы, вдруг посерьезнел, а потом с такой яростью взглянул на дочь, что ей стало не по себе.

Гость молчал, очень медленно перелистывая страницы. Лицо сделалось отрешенно-задумчивым.

- Да... - только и сказал он наконец.

- Что, простите? - не выдержала Аделаида.

- Когда мы сможем приступить к работе?

- А когда у вас есть время?

- Я совершенно свободен.