Синяя и белая полоса его жизни (СИ)

Синие Полоски рванули в атаку, подтянулась и невесть откуда взявшаяся армия, но нелюди, зная о подобном исходе (другого быть просто не могло), похватали припрятанное до поры оружие. Завязалась потасовка, запищала сталь и раздались сладкие сердцу Синьагила первые вопли боли, отчаянья и ненависти. Песнь войны, короткая, но жестокая, взяла первую октаву.

Яростные фанаты оказались не менее яростными воинами. В отличии от людей, им казалось, что сражаются они за лучшую жизнь и даже если погибнут во имя своих смутных идеалов, то дальше, после смерти, им обязательно воздастся за заслуги. Такой образ мысли отключал тормоза и инстинкт выживания, оставляя место только силе и разрушению. Хаос во плоти.

Люди же, в отличии от них, надеялись пожить неплохо еще в этой жизни и, скорее, оборонялись. Тяжело вооруженной пехоты не было – развернуться здесь и правда было бы негде, все были налегке. Свои были экипированы в добротные, легкие кольчуги, почти все с мечами и щитами, на которых красовался герб Темерии. Порой ту или иную сторону подбадривали выкрики то ли командиров, то ли команды поддержки – Синьагил громкоголосо пророчил что-то на Старшей Речи, прикрываясь Вигой от арбалетчиков, а кто-то мало знакомый женщине периодически выкрикивал что-то про то, как эльфы сожгут дома людей и убьют их детей. Для обеих сторон такие выкрики действовали как катализатор, заставляющий не сдаваться. И от того бой становился все более жарким.

Роше нигде не было видно - он бежать в первых рядах не спешил. На его плечах лежала более важная миссия, руководить, оценивать, планировать и командовать молниеносно. От этого зависел исход операции, что даже самой Виге казалось более важным, чем ее жизнь. Но и про свою женщину командир Полосатых не забывал - Бьянка и парочка общих знакомых, укрепившись в один пробивной отряд, пробирались к кострищу, раскидывая преграждавших им путь фанатиков, как котят, пусть и несколько медленно - это потом, после сражения кажется, что время пробегало незаметно и быстро. Когда ты внутри него, дышишь им, битва кажется растянутой и медленной, а иногда и словно происходящей с другим. Цель Бьянки была ясна и понятна, именно она оказалась живым щитом для свихнувшегося эльфа.

Вига, наблюдая краем глаза, что Синьагил доволен, осторожно вытащила одну руку из петли и тихо, маленькими шажками, начала двигаться вбок, чтобы спуститься навстречу друзьям и выбраться из гущи событий. Конечно, она безоружна и не сможет помочь им ничем, но… надежда тлела в ее сердце.

Одна из эльфиек крикнула что-то Синьагилу, и тот резко притянул Вигу обратно к себе за локоть. Оскалившись, поселив в своих глазах огоньки сумасшествия, он прошипел:

- Зверь сходит с ума от вида крови.

Бок женщины пронзила острая, резкая и неожиданная боль. Только в следующую секунду она осознала, что скатывается с медленно разгорающегося кострища, вся в собственной крови, которая растекалась по платью бесформенным пятном. Рядом происходило сражение, настоящая война в масштабе города, но ей, Виге, теперь виделся калейдоскоп, затягивающий ее в бездну.

Послышался хлопок и перед глазами потемнело, словно кто-то вдруг поджог что-то очень чадящее прямо перед ее глазами. Было плохо видно даже свои пальцы, дым расступался только у самой земли. Синьагил спрыгнул со святилища – Вига видела его сапоги, которые быстро направились в толпу и быстро исчезли из вида. Глаза закрывались сами собой. Сознание улетучивалось.

- ВИГА! – гранул знакомый до боли голос в ухо, заставив девушку проснуться. Однако такого любимого человека рядом не оказалось – вокруг нее лежала парочка трупов. Команда, которая намеревалась ее спасти, задержалась по дороге и распалась под градом непреодолимых обстоятельств - фанатики окончательно свихнулись с исчезновением своего бога. Бьянку теснили, прижимая спиной к зданию, ее товарищей разделили, один и вовсе пропал из вида - скорее всего он уже мертв.

Пытаясь оценить ситуацию, Вига огляделась и заметила знакомые темные волосы, исчезающие в подворотне. Забыв про адскую боль, женщина схватила рапиру, которой когда-то оборонялся один из трупов и рванула… рванула вперед, за тем, кого должна была убить еще много лет назад. За тем, кто стал ее наказанием. За тем, кого она ненавидела. Во имя того, кого любила.

Ей вдруг увиделось детское лицо Роше. Грязный, оборванный парнишка, любознательный и жаждущий изменить мир улыбался ей откуда-то из глубины сознания. Он помахал ей, и ушел в темноту, шлепая по полу босыми ногами, распространяя вокруг себя тошнотворный запах грязи, голода и нечистот.