Синяя летопись

За это время он также преподнес много разных вещей, например, внешние и нижние облачения обоим: Чо (Jo) и Шаку (Shak), т.е. Чово Рамоче и Чово из Лхасы. /82а/ Примерно в то время из-за чьей-то клеветы его ачарье Шердонпе пришлось уехать в Конпо, в Качопа. Затем его ачарьей был официально назначен Ньетанпа Ринчен Гьялва. Когда во время перерыва в занятиях он был в Самкане, он сделал магическое оружие против клеветника его Учителя и сказал, что знаки благоприятствуют его использованию. Он сделал так, что ачарья Ринчен Гьялва остался в своих покоях, а с ним отправился домашний слуга Вён Сангье. Ночью они бежали. Прошел сильный ливень, и он устал. Всю ночь он оставался в укрытии ниже узкой тропы, ведущей в Чжан. Рано утром он высушил свою одежду и продолжил путь пешком, покуда ноги несли его. Затем он встретил Паши Дорина, едущего на лошади, и сказал ему: «Ты должен дать мне эту лошадь».

Сказав так, он забрал лошадь. Сонам Гьялцэн поехал в Янгён-нансо к Чен-а Кюнпанпе, который благосклонно поговорил с ним и снабдил одеждой. Сонам Гьялцэн решил, что ему следует заниматься созерцанием и остался в Нгён-га. Он пригласил ламу Риншонпу и слушал у него изложение Учения. Занимался созерцанием, не распуская свой пояс и привязав волосы веревкой к потолочной балке, чтобы сидеть прямо. Он созерцал, пока у него не заболела поясница, но достиг глубокого самопогружения. Гонма Ченпо (Великий Настоятель, т.е. Ситу Жанчуб Гьялцэн) осуждал его, и поэтому два его брата приносили ему еду тайно, договорившись с ключником монастыря. Через три года Дхармасвамин Чангьялва вступился за него перед Великим Настоятелем и успокоил его гнев. Тогда Сонам Гьялцэн предстал перед Учителем и чиновниками. Великий Настоятель Таглун подумал: «Я должен немного обуздать его!» Он посоветовал Ченпо Йонринпе провести с ним религиозный диспут. /82б/ Сонам Гьялцэн победил, а Великий Настоятель сказал:

- Ты-великий человек и величайший ученый в землях Уя, но в отношении так называемых философских диспутов мой Учитель, кажется, более велик.

Затем Великий Настоятель Таглун Таши Пэлцэг подумал, что все прежние наветы были лживы, и недовольство его исчезло. Сонам Гьялцэну снова разрешили стать учеником ачарьи Шердонпы, и он поехал к нему в Янрил. У Лаченпы он прослушал остальную часть наставлений на занятиях. Однажды понимание системы махамудры, подобной небесам, зародилось в нем, и он с одного взгляда усвоил смысл всех учений, которые он изучал прежде. По мнению кагьюпинцев, многие перед достижением совершенного знания сталкиваются с препятствиями. Я думаю, что вышеописанное было подобным случаем: как только он устранил эти препятствия, в нем зародилось знание.

Сонам Гьялцэн провел несколько лет в Дэнса Тэле, Цэтане и других местах. Принял полное монашеское посвящение от упадхьяи Сангье Лодойпы, карма-ачарьи Дачомпы Гьялцэна Санпо и тайного наставника махаупадхьяи Качупы Сонам Сэнгэ. Кроме того, он слушал много учений у ачарьи Шердонпы, Лхо Ринпоче Тагпа Йонтэна, Дхармасвамина Кюнтанпы, Дхармасвамина Дэшиншегпы, Дхармасвамина Лобсана Тагпы (Цзонхавы), Кенчен Гьялван Лодоя, Чойговы Чойпэл Шераба и др.

Во время его ученья старейшины Нартана, включая махаупадхьяю Нартана, сиддха Шерабпу и других, посовещались и пригласили его в Нартан. Ему преподнесли монастырь Нартан с его ответвлениями. После возвращения он целый год страдал от сильной сердечной болезни, которую хранил в тайне от других. /83а/ Однажды по пути в Гёнсар он излечился от этой болезни и спел такую хвалебную песнь: «О! Что за радостное чувство». С тех пор его понимание не увеличивалось, не уменьшалось. Его сон превратился в состояние абхасвара. Даже в глубоком сне он не прекращал перебирать бусины четок, которыми отсчитывал прочитанные мантры. Он постоянно пребывал погруженным в сущность махамудры. После смерти 28-го Чен-а монахи пригласили Дхармасвамина Таглун Таши Пэлцэга Ньимэ Ванпо Сунвэ Гоча возглавить совершение погребального ритуала по 28-му Чен-а. Сразу же по завершении ритуала Дхармасвамин Таглун разостлал ковер в Кашитэне и, взяв Драгоценного Дхармасвамина Сонам Гьялцэна Пэлсанпо за руку, попросил его занять это место со словами:

- Теперь не осталось никого достойного, кроме Вас, чтобы возглавить всю школу кагью и стать хозяином этого монастыря.