Синяя папка. Сережка. Давным давно была война...

— Младшой! Хорош бузить! Дело делаем. Лес идет вдоль дороги метров 300, только там никто не остановится, партизан побоятся. Значит идешь дальше — вот тебе туесок с земляникой. Ты идешь в Рудню, продать ягоду, купить хлеба… — придумывал на ходу Миленкин.

— Да меня первый полицай за шкирку возьмет… с такой сказкой! Вы мне еще красную шапку дайте!

— Так ты на полицаев не выходи, выходи на легковушку! На немцев! Уверен, поведутся на ягодку! — продолжал импровизировать старший лейтенант.

— Так поведутся на «ягодку» или на ягодки? — хмуро переспросил Серый, чем вызвал очередной «тихий ржач» разведчиков.

— Серый, хорош хохмить, а то я не выдержу, — почти плакал Овчаренко.

— Дядь Вань, кто в роте про это расскажет кому, я тому в постель теплого чая налью, пусть в желтых кальсонах походит, скажу, что он обоссался! — выдал угрозу Серый.

— Мужики, — перестал смеяться Овчаренко. — А вот это уже серьезно! Он если обещает — делает.

«Девочку», идущую вдоль дороги, догоняли легковая машина и мотоцикл. В машине ехал интендант гауптман Вольф На мотоцикле с пулеметом была его охрана, два солдата. Партизан гауптман, конечно, побаивался, но зимой в округе была проведена карательная операция, несколько деревень сожгли, несколько выселили, всех лиц мужского пола от 14 до 65 лет отправили на работу в Германию. Партизан загнали в леса и болота.

— Клаус, останови вон у той девочки! — приказал Вольф водителю.

Около девочки затормозила машина. Дверь открылась и, поставив правую ногу на придорожную пыль, немецкий офицер поманил девочку — босую, маленькую замарашку, в платье не по размеру, пальцем:

— О! Медхен, ком… Ком! Девочек, иди сюда…

Девочка, сжавшись почти в комочек, прижимая к груди туесок, сделало один нерешительный шаг, второй, приблизилась к машине.

— О! Erdbeere (земляника)! — немец взял у девочки туесок. Попробовал. Покачал головой сверху вниз. — Гут, зер гут!

Притарахтел мотоцикл с охраной.

— Клаус, посади девочку в машину, она поедет со мной!

— Слушаюсь, герр гауптман!

Девочка попыталась поупираться, но водитель дал ей легкий подзатыльник, дернул за руку, показал, что нужно сесть в машину.

— Сидеть! Ферштейст? — водитель закрыл дверь за севшей на заднее сидение девочкой.

Мотоцикл двинулся. Гауптман улыбнулся, думая о чем-то приятном. Водитель обошел машину, сел за руль..

— Нихт бевеген! (не двигаться!) — совсем неожиданно произнесла «девочка» грубоватым мальчишечьим голосом, и Клаус увидел, что та положила правую руку с зажатой «лимонкой» на погон гауптмана, на пальце левой рукой покрутила выдернутое кольцо. — Сидеть! Вашу мать! И не дергаться!

Гауптман повернул голову налево и закрыл глаза, стал считать секунды. «Это, наверное, одна из тех, кто уцелел после зачистки, она мстит за убитых родных… Она — самоубийца! Это конец!» — пронеслось в голове у гауптмана. Как мотоцикл подъехал второй раз Вольф даже не услышал, он пришел в себя, только когда его грубо повалили в придорожную пыль. Он только заметил, что на мотоцикле нет его охраны…

Серый сел в машину.

«Если машина двинется, то придется стрелять в водителя. Главное, не попасть в офицера», — думал Овчаренко. Впереди и сзади по бойцу прикрытия. Их здесь трое… четверо — еще Серый в машине. Прошла минута — машина не двигалась. Мотоциклисты, чертыхаясь, сделали еще один разворот, подъехали… Гауптман Вольф и его водитель сидели в машине, первый закрыв глаза, второй их выпучив, и не шевелились, словно замороженные.

Охрана так была удивлена этим видом, что за тарахтением мотоцикла не услышала, как сзади к ним метнулись двое в маскировочных халатах.

В живых оставили только гауптмана. Мотоциклистов сняли ножами Овчаренко и старший лейтенант. Потом пришла очередь водителя… Это в кино всех пленных благополучно приводят в штаб. Гауптману связали руки, в рот вставили кляп, завязали глаза. Забрали документы убитых, оружие, с мотоцикла сняли МГ, мотоцикл и тела убрали в кювет и кусты. Все это было сделано за несколько минут. Повезло — дорога осталась пустынной. За эти минуты Сережка успел вставить чеку обратно и переодеться: скинул платье, отстегнул от ноги подсумок с гранатой на ремешке-допнике, одел форму, маскхалат, сапоги.

После этого было принято решение, что, для скорости, возвращаться к лесу будут на машине. Подхватили бойца передового охранения, охранения сзади. Трое сзади сидели на гауптмане, Серый полулежал — полусидел между старшим лейтенантом и старшиной спереди. Снова удача — доехали до леса, но свернули не к лесу, а влево, проехали около 100 метров по полю и … застряли.

Быстро вылезли из машины, добежали до кустарника, там спрятали трофейное оружие, потом перебежками до того места, где проходили болото. По своим меткам — вешкам, обратно идти было проще.

— Черт! Надо было машину бросить у леса! Теперь они поймут, куда мы двинулись! — недовольно произнес командир разведгруппы.