Синяя Рыба

Эриус хотел заскрипеть зубами, но вовремя вспомнил, что зубы у него имеются только в человеческом обличье. Поэтому ему пришлось выразить свои чувства более скромно — яростным щелканьем крепкого клюва и хлопаньем крыльев.

— П-простите, сэр! — вдруг услышал он робкий, заикающийся от волнения голос. Эриус повернул голову и увидел взъерошенное существо, похожее на старую насадку для швабры. Существо била крупная дрожь — видимо, ему нечасто доводилось созерцать господина в гневе, и это зрелище произвело на него слишком сильное впечатление.

— Ну? — строго спросил он, — Ты выяснил, что это за пророчество?

— Д-да, сэр, я слышал, я все слышал, — затараторил голос, — Т-там сказано, что где-то в Абсолюте спрятаны пять знаков, которые указывают дорогу и одновременно являются частями головоломки. И, если они правильно прочтут знаки и ответят на вопрос, в конце пути они получат Абсолютное оружие.

— Абсолютное оружие, говоришь? — процедил Эриус, — И что оно из себя представляет?

— Это магический Жезл, сэр. Как я понял, он может подчиниться лишь Избранному, но в его руках возможности Жезла безграничны. Нет ничего, что бы Жезл был не в состоянии сделать.

Эриус стал мрачен как туча. Так вот зачем эта камбала притащила сюда мальчишку! Только теперь он начал осознавать всю тонкость и глубину ее плана. И если этот Избранный — не блеф, и Пророчество действительно имело место быть, ему, Эриусу, можно заказывать музыку и белые тапочки.

Она не собирается сдаваться без боя. Она хочет войны. Что ж, она ее получит.

— Как ты там сказал, пять знаков? — орел повернулся к своему собеседнику.

— Да-да-да, сэр, все верно. Там сказано: пять сил изначальных, великий союз, скрепленный…

— Достаточно! — перебил Эриус, — Лирику оставь себе, мне она не к чему. Суть я понял. Ты мне скажи: мальчишка знает, как именно должны выглядеть эти знаки?

— К-кажется, нет. Не совсем… наверное…

— Так да или нет?! — вскипел Эриус.

— Нет, не знают. Он еще сказал: знаком может оказаться все, что угодно, — заискивающе добавило существо, — И они условились, что будут внимательно смотреть по сторонам, чтобы ненароком не прозевать их.

— Во-от оно что, — орел прикрыл глаза и погрузился в размышления. Весь его вид яснее всяких слов говорил о том, что он замышляет какую-то подлость. — Твои сведения оказались поистине драгоценными, — он бросил одобрительный взгляд на своего помощника, съежившегося в лохматый клубок, — Я не прогадал, когда сделал тебя своим шпионом. Если хочешь, можешь немного отдохнуть. Съешь яблочко.

Несчастный, которого мутило от одного вида его сурового хозяина, не посмел отказаться.

* * *

Сразу за Лесом простиралась равнина, изборожденная оврагами, которые, очевидно, когда-то были руслами рек. Высокие акации манерно покачивали ветвями, неодобрительно глядя вслед путникам. Жесткая, пожухлая трава и глубокие трещины в сухой земле красноречиво говорили о сильном недостатке влаги. Кое-где высились каменные утесы, росшие прямо из земли. Остроумный степной ветер придал их склонам фантасмагорические очертания: не переставал совершенствовать свои творения ни на минуту, он постоянно переделывал, перекраивал их на новый лад, создавая все более причудливые формы.

Максим все время вертел головой, боясь не заметить Знак. Вика развлекалась тем, что разглядывала обточенные ветром скалы, среди которых не было и двух одинаковых, каждая была уникальна в своем роде и на что-то похожа. «Вот эта — вылитая баба-яга в ступе! Нос крючком, даже клюка есть… Эта похожа на единорога, вставшего на дыбы. И рог, острый, как пика. С таким не шути — мигом проткнет за здорово живешь… А вон та — точно медведь, который запустил лапу в улей. Захотел отведать меда, разбойник!», — Вика улыбнулась, вспомнив Лину и ее воинственных подданных и представив себе, что было бы с бедным мишкой, застань его пчелы за этим занятием.

Чем дальше путники уходили от опушки Густого Леса, тем чаще им попадались странные растения, похожие на воздушные шары, которые в их родном мире любят надувать маленькие дети. «Шары», круглые и упругие, нетерпеливо покачивались на тонких, лишенных листьев стеблях, словно хотели поскорее оторваться и улететь ввысь. Вместо плода из розетки соцветия рос идеально гладкий шар. Его поверхность была матовой, как запотевшее стекло, внутри него были видны несколько длинных тычинок, покрытых бархатной пыльцой.

Максим свернул с тропы и подошел к одному такому «шару».

— Они растут или… — проговорил он, осторожно проведя рукой по прямому, как струна, стеблю, покрытому жесткими волосками.

— Какие странные растения, — заметила Вика, — как резиновые. Как же они опыляются, если тычинки целиком находятся внутри шара?

— Они телепортируют пыльцу. Оболочка шара им не помеха. Она, кстати, воздухонепроницаемая — это натуральный каучук.

— Правда? — воскликнула Вика, изумленно глядя на Максима, — Откуда ты знаешь?

Но Максим испуганно замотал головой.

— Я ничего не говорил!

— Сюрприз! — выпалил Шерри, выскакивая из травы и жизнерадостно подпрыгивая на одном месте, как заведенный. — Еле нагнал вас! Как поживаете?