Синяя веранда

Верина левая рука опустилась ему на голову и поглаживала затылок, словно успокаивая маленького мальчика.

– Прости меня, – шептал Саша.

Вера закончила писать и подняла Сашино лицо ладонями:

– Теперь слушай. Сейчас ты берешь эту сумку, и я тебе покажу место, где можно перелезть через забор. Тут одежда, еда, деньги. Немного, но должно хватить, я копила…

– Прости меня.

– Слушай, пожалуйста, слушай. Как можно быстрее доберись до города. Там в десять идет проходящий на Питер. Дашь проводнице две тысячи, не меньше. Она посадит. В Питере найдешь вот этот адрес. Это общежитие. Там найдешь коменданта, Екатерину Александровну Корнееву. Это моя тетя, она не выдаст. Отдашь ей вот это мое письмо. Она поселит тебя где-нибудь. И ты, пожалуйста, оттуда больше ни ногой. Сашенька, миленький, я тебя прошу, не выходи никуда.

Вера вцепилась в него что есть силы.

– Ты меня только дождись. Я приеду, и у нас все будет хорошо. Сашенька, слышишь…

– Прости меня, Вера… – прижался к ней Саша.

– Санечка, ненаглядный мой… Ну, все, все…

И не было никаких сил его отпустить. Но пришлось. Вера рванулась из его объятий. Ее лицо снова было серьезно и сосредоточенно:

– Пора.

Не зажигая света, они сошли с крыльца медсанчасти и тут же повернули за угол, в их укромный угол за бочкой. Вера шла первой, Саша, уже одетый и с сумкой, следом. Так они дошли до забора в самой глухой части поселения, за кустом сирени у стены столовой, вдали от жилых зданий. Был забор невысок и без колючей проволоки.

– Здесь, – остановилась между кустом и забором Вера. Саша тревожно оглядывался.

– За забором тропинка. Пойдешь по ней налево, там конец деревни. Потом перекресток и большая дорога. Поверни направо и иди. Там фуры гонят часто, в город. Доберешься?

– Да.

Вера кинулась к нему на шею. Саша целовал девушку быстрыми короткими поцелуями, словно хотел покрыть ими ее всю.

– Беги, Сашенька, – выдохнула она.

Он посмотрел на нее, стараясь запомнить. Потом перекинул сумку через забор и одним махом перелетел сам. И побежал.

Вернувшись в санчасть, Вера первым делом замыла все следы пребывания здесь Саши – кровь на двери и полу, раковину. Расставила все по местам, погасила лампу. И села ждать. Где-то выла собака, и вой стелился по поселку, деревне и окрестным полям.

Постепенно во дворе светлело. В предрассветных сумерках стали видны очертания предметов в комнате. Циферблат часов. Без пяти пять, шесть, семь.

Вдруг раздался крик. Потом собачий лай. В поселении поднялась суматоха. Вера встрепенулась, подошла к окну и из-за марлевой шторы наблюдала, как во дворе появляются люди. Их становилось все больше, дежурные и конвойные суетились у второго барака, зэки толпились рядом. Вера отошла от окна и снова села на кровать, закрыв осунувшееся лицо руками.

Ее вывел из забытья требовательный стук в дверь. Она быстро накинула белый халат и открыла. На пороге стоял дежурный, тот самый, с которым накануне сговаривался Виталик.

– Вера Артемовна, ЧП у нас! Заключенного убили.

Он развернулся и выбежал из медсанчасти, не успев удивиться ее спокойствию при этой вести. Снаружи уже несли к санчасти труп, завернутый в покрывало. Вера отпирала дверь в самом конце коридора.

– Сюда, – крикнула она.

Двое зэков в сопровождении дежурного занесли труп и положили, не разворачивая, на стол в комнате – неком подобии прозекторской. Зэки потоптались и ушли, повинуясь раздраженному взмаху руки дежурного. Вера смотрела на очертания тела в покрывале широко раскрытыми глазами и молчала. Ее губы были сжаты в тонкую скорбную нить.

– Вера Артемовна, понимаю, не ваше дело, Антонину бы Сергеевну дождаться… – замялся дежурный. – Заключение чиркнете? А то перед майором отчитываться, скоро приедет…

Вера кивнула головой, не отрывая глаз от тела.

– Спасибо, – облегченно выдохнул дежурный и тотчас ушел.

Вера очнулась. Вышла ненадолго и вернулась с кусками марли и большим тазом воды. Поставила таз рядом со столом. Из кармана халата достала четыре желтых церковных свечи. Зажгла спичками и прикрепила к столу в изголовье. Потом нерешительно потянулась к покрывалу, судорожно вздохнула и начала снимать его с мертвого тела.

Зубы ее сжаты до боли.

Покрывало она бросила на пол, скоро туда же упала одежда Виталика, вся в земле и крови. Вера отжала марлю в ведре и стала обмывать труп. Ее лицо было полно страдания, губы что-то шептали не останавливаясь, но слов не разобрать…

Потом она снова ненадолго вышла, унося таз и вещи, и вернулась с белой простыней и двумя иконами, до этого висевшими на стене в ее кабинете. Сложила руки Виталика крестообразно, правую поверх левой, сверху покрыла тело простыней. На грудь ему опустила образок Спасителя, икону Богоматери поставила на тумбочку рядом. И четыре свечи расположила теперь иначе: одну у изголовья, одну у ног и две по обеим сторонам скрещенных рук.

Осмотрела все внимательно. Опустилась на колени перед тумбочкой с иконой и, склоненная, застыла.

Свечи искрили и оплывали, все укорачиваясь…

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Антонина Сергеевна. Охнула и поспешно притворила дверь снова.