Синие дожди

С а ш а. Ты замолчишь или нет?

Л е н ь к а. А то проучишь?

Г р и г о р и й (засмеялся). Так сразу и рубить!.. Двум братьям послужила, глядишь — и третьему пригодится!

М о к е й  И в а н о в и ч (крякнул). Опять в точку! В самую цель!

Л е н ь к а. Мне?

Г а л и н а  Я к о в л е в н а (с улыбкой). И сам еще завздыхаешь.

Л е н ь к а. Да никогда в жизни!

М и л д а. Ленька, не зарекайся!

Х р и с т и н к а. Завздыхаешь, Ленечка, завздыхаешь!

Все смеются.

Г р и г о р и й (подсаживается к Леньке). А ты вытянулся за год. Литой. (Толкнул в бок и тотчас же получил ответный удар.) Ого!

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Сладу с ним нет, Гриша. Дом в разбойный вертеп превратил. В окна к нему лезут, сборища какие-то по ночам устраивает. Не успеваю грязь выскребать.

М и л д а. Да напрасно вы на него нападаете! Ленька — славный парень!

Г р и г о р и й. Как оценки?

Л е н ь к а. Обыкновенно.

Г р и г о р и й. Пятерки и четверки?

С а ш а. Шпаргалит.

Л е н ь к а. Ну, ты — узкоколейных дел мастер!

Г р и г о р и й. Что за тон?

Л е н ь к а. Ребята после выпуска кто на Дальний Восток, кто на Сахалин, а он узкоколейку к пристани будет тянуть.

С а ш а. Оставили здесь, — значит, нужен! И каково матери с тобой будет, если я уеду?

Г р и г о р и й (Леньке). Мать обижать нельзя.

Л е н ь к а. Но и нюни распускать тоже нечего. (Глянул иронически на старшего брата.) Ты меня сегодня тоже удивил.

Г р и г о р и й. Чем?

Л е н ь к а. Только вошел и — «мама»! Чуть не расплакался.

Г р и г о р и й. Это плохо?

Л е н ь к а. Чего уж хорошего!

Г р и г о р и й (обращаясь ко всем). Что с ним происходит?

М и л д а. Да не обращайте на него внимания! Переходный возраст!

Г а л и н а  Я к о в л е в н а (глубоко вздохнула, Леньке). Вот начнешь жить самостоятельно да горя на чужой сторонке хлебнешь полной мерой — уж больно тебя из дому-то тянет! — так и закричишь: ой, мамочка.

Л е н ь к а. Я?

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Ты.

Л е н ь к а. Никогда этого не будет!

Х р и с т и н к а. Будет, Ленечка, будет!

С а ш а. Как побитый вернешься!

Л е н ь к а (ноздри у него раздулись). Слово даю! Вот где бы ни был, чего бы ни испытал, а вернусь… ну, так войду в дом, словно только что вышел! Пять минут назад!

Все хохочут.

Не верите?

М о к е й  И в а н о в и ч. Глуп ты еще. Сосунок.

Х р и с т и н к а. Пять минут!.. Да слезами зальешься! Ведь мать — это… Как вспомню я свою маму… да лучше бы я сама умерла, чем она…

Г р и г о р и й (встает из-за стола). Я пойду.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Иди, Гриша. Иди.

Милда тоже поднимается.

Г р и г о р и й. Нет-нет. Я один.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Уж как хотел он тебя повидать… (Провожает сына до дверей.)

Снова возникают звуки цимбал. Чем дальше уходит Григорий, тем они делаются все явственнее и тревожнее. Ленька, пользуясь тем, что все смотрят в окна вслед Григорию, достает из комода чистые трусы и майку.

И л ю ш к а. Лень… Может, останешься, а?.. Гриша приехал… Так зареченским дадим!

Л е н ь к а (подумав). Нет. Не могу. (Хотел было подойти к матери и что-то ей сказать, но передумал и быстро поднимается по лестнице.)

Илюшка оглядываясь, идет за ним.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Декорация та же.

Вечер. Огня в доме нет. В лучах заката дом кажется сквозным, незащищенным, словно в нем нет ни стекол, ни стен. Из-за зубчатой кромки леса время от времени доносится глухое громыхание. Но небо чистое и глубокое.

С а ш а  в комнате сидит на табуретке и устало расшнуровывает ботинки. Одет в рабочую одежду. Брюки и куртка в глине. Потные волосы слиплись. Г а л и н а  Я к о в л е в н а, суетясь и тоже переодеваясь, накрывает на стол.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Воду согреть?

С а ш а. Не надо.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Ноги бы помыл. А то сходи к реке, искупаешься.

Саша молчит.

Что сегодня делали?

С а ш а. Шоссе перекапывали. Надолбы ставили.

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Налет был?