Синие дожди

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Я не знаю… не знаю, как мне еще на него влиять… Он словно вырос не в этом доме — за тысячу верст, и там из него вынули сердце… Я к нему с лаской — он ощетинится. Попытаюсь говорить добром — в ответ только шуточки… Я не знаю, живу ли я сама, делаю ли что-нибудь для себя с тех пор, как появились они… Кухня да корыто. С утра до вечера как прикованная. Шью, стираю, еду готовлю… Все для них. И мне не жалко себя, но должно же все это как-то быть оценено…

А с я. Он вас ценит, ценит! Только это не сразу заметно!

Г а л и н а  Я к о в л е в н а. Уйдет — придет, уйдет — придет. Ни здравствуй, ни прощай. Не посоветуется, мыслями своими не поделится. С врагом так не обращаются, как он со мной…

М о к е й  И в а н о в и ч. Непослушание кончается одним — распущенностью и неуважением к порядку, Галина Яковлевна. Сначала революцию устроят в семье, а потом так все в мире перевернут, что и за сто лет жизнь в старое русло не вернется.

Л е н ь к а. Ну хорошо… я беру свои слова обратно. У меня нет доказательств.

М о к е й  И в а н о в и ч. А в таком случае и я повинюсь!.. Фу, словно камень с плеч сбросил. На душе-то как легко сразу стало! Грех на душу взял. Верно. Больше никогда такое не повторится. А все голод. Голод, Галина Яковлевна. Действительно, всем теперь живется не просто, а впереди — зима-поморозница. Иду я как-то с ружьишком своим, житье-бытье обдумываю, а тут, как во искушение, зверь в пяти саженях от меня…

Х р и с т и н к а. Какие бобры? Какие лисицы? Кому нужны их шкурки невыделанные-то? Ведь это надо все уметь. И где взять квасцы?

М о к е й  И в а н о в и ч (остановил ее взглядом). Не попользовался бы я, попользовались бы другие.

Л е н ь к а. Кто?

М о к е й  И в а н о в и ч. Те, кто поселился в нашем заповеднике.

Л е н ь к а. Весь я его обошел — никого не встретил.

М о к е й  И в а н о в и ч. Куда же тогда содержимое делось? (Вывернул мешок наизнанку.) Ну, да я не в обиде. Нет. Всем надо жить, и меня это дело не касается. (Выливает в стакан остатки вина.) За победу пью! За победу!

С а ш а. Я… не могу, не могу больше жить в нашем доме! Все у нас тут узлами так и завязывается! Так и завязывается! На работе дергаешься, дома дергаешься, вместо того чтобы отдохнуть… (Леньке.) Почему ты на всех наскакиваешь? Почему от тебя нет никому покоя — ни матери, ни мне, ни им!

Л е н ь к а. Сашенька, давай о чем-нибудь другом…

С а ш а. Я тебе не Сашенька!

Л е н ь к а. А кто же?.. Умный, послушный мальчик… Вот если бы все росли такими паиньками, то как бы хорошо жилось на земле, сколько бы тогда было прислужников холуев.

С а ш а. Что?!

Л е н ь к а. Ты не ослышался.

С а ш а. Я не посмотрю, что ты мне брат!

Л е н ь к а. Ты давно уже не мне брат, а фрицам… Видел я, как за мостом насыпь снова в порядочек приведена. Давно ли была разворочена взрывами? А вот и опять составы покатились. Работай, Сашенька, старайся. Цветочки на насыпи не посадил? Почему?.. А вдруг сам Гитлер надумает посетить наши места. Спросит: кто это содержит дорогу в столь образцовом порядке? Выдать ему премию — два килограмма дохлой конины!

С а ш а (в неистовстве). Ты чей хлеб жрешь? А эту кашу, а эту картошку!.. Что бы ты ел, если бы мы с Милдой не зарабатывали этот паек?.. А чем бы мы… (Взметнул руки вверх.)

Все взгляды тотчас же обратились к Мокею Ивановичу. Он сидит, откинувшись и сладко посапывая.

Х р и с т и н к а (извиняющимся тоном). Папа… пойдем домой. Пойдем домой.

М о к е й  И в а н о в и ч. А?.. Прошу прощения. Прошу прощения.

Х р и с т и н к а. Саша, помоги мне. И не связывайся с ним… (Леньке.) Хоть бы тебя пришиб кто-нибудь!

Ленька галантно расшаркался перед ней. Христинка и Саша уводят Мокея Ивановича. Дверь с чердака открывается. На ступеньках стоит  Г р и г о р и й. Повязка с глаз у него снята.

Г р и г о р и й. Что у вас тут происходило?.. Я с трудом удерживал себя, чтоб не выйти!.. Ну, что же вы молчите?

Л е н ь к а (глянул на мать). Да ничего особенного… мы с Сашенькой в любви друг другу объяснялись.

АКТ ТРЕТИЙ

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Ночь. В доме невнятные голоса. Входят какие-то люди. Одеты кое-как. Лица изможденные. Освещение только с улицы — лунное, и не сразу можно понять, что происходит в доме.

Л е н ь к а. Еще двух привел.

А с я (указывая на сидящих за столом людей). А мои уже подкрепляются.