Синие горы

Какого альпиниста не заинтересует новый образец снаряжения? Саша внимательно рассматривает примус. Ножки у него складываются. Горелка не торчит, как у обычных примусов, а вделана внутрь. Весь этот прибор в сложенном виде можно положить в карман.

— Хорош!

— Дядька из Германии привез.

— Почему это у нас не могут? — задумчиво говорит Саша. — Машины всякие сложные делаем. Даже за границу отправляем. А этой чепухи — нет. Трикони[1] к ботинкам захочешь купить — наплачешься. Ледоруба — не достанешь. Я, знаешь, который год хочу после лагеря собрать группу, поискать новый перевал там, западнее, — Саша махнул рукой в сторону запада, — и выйти к морю. Не могу. Надо снаряжение. Хотя бы ботинки и ледорубы. А где их взять? Все лагерное. На, возьми, — сказал он, протягивая Игорю примус. — Скоро отбой. Пойду дежурство сдавать.

* * *

Есть такое понятие — «схоженность». Оно означает, что группа альпинистов, подготавливая себя к штурму сложных вершин, делает одно, а иногда два восхождения легких, тренировочных. В таких восхождениях альпинисты как бы проверяют друг друга, привыкают к своим товарищам по связке, сплачиваются. Лагерное начальство и маршрутная комиссия соглашаются: «Группа имеет схоженность».

Тогда можно разрабатывать трудные маршруты.

И вот, в таком тренировочном, и по существу легком, восхождении Нина чувствовала себя неважно. Ведь она была не новичок в горах, имела на своем счету куда более сложные и трудные вершины, но сегодня шла тяжело. Может быть, вчера перегрелась на солнце? В горах оно особенно коварно.

Во всяком случае, группа шла в хорошем темпе, и он был Нине не под силу. Кроме того, начальник спасательной службы — начспас — заставил взять с собой палатки и на два дня продуктов.

— Иначе не выпущу, — неумолимо сказал он. — Вы в горах, а не на даче. Погода изменится, и тогда другое запоете.

Группа собиралась вернуться к обеду, поэтому палатки и продукты казались ненужным грузом. И хотя каждый понимал, что начспас прав, все-таки на него злились.

— Идем, как ишаки! — бурчал Коля Петров. — Сбегали бы налегке.

— Ну беги. Что ж ты не бежишь? — язвительно сказал начальник группы.

— Так я же иносказательно говорю, — обиделся Коля.

Пока шли лесом, солнце поднялось уже высоко и теперь на травянистых склонах жгло немилосердно.

Нина думала только об одном: как бы выдержать темп; что, в самом деле, она новичок, что ли?

Идти по травянистому склону вверх, пожалуй, тяжелее всего. Нога не имеет твердой опоры. Трава пружинит. Быстро устает голеностопный сустав. И жара… Сердце у Нины бешено колотилось. Она видела перед собой тяжелые, окованные ботинки Коли Петрова, методически переступающие все выше и выше, да то место на склоне, на которое она сама сейчас поставит ногу. Перекинутая через плечо веревка — часть общественного груза — больно давила на ключицу и натирала шею, но, чтобы поправить ее, надо остановиться, а остановиться — значит отстать, сбиться с темпа, задержать всю группу. Нет! Должен же быть отдых. Вон, вероятно, у той осыпи. Но осыпь еще ой-ой как далеко!..

Игорь шел сзади и слышал тяжелое дыхание Нины.

— Петро, — хрипло сказал он начальнику группы. — Придержи немного. Чертова жара…

Петро обернулся и удивленно поглядел на Игоря. «Такой здоровый парень!»

— Ага, хорошо, — понял он.

На осыпи, у снежника, рядом с которым росли последние желтые цветочки (выше увидишь только мох на камнях), сделали привал. Поели. Нине мучительно хотелось пить, но вода сочилась под снежником, уходила в камни и, должно быть, где-то ниже выходила на поверхность. Нина положила на плоский, нагретый солнцем камень несколько горстей снега и смотрела, как он на глазах тает, превращаясь в лужицу воды.

— Нина, — осторожно сказал Игорь, — не стоило бы!

Нина и сама знала, что пить снежную воду не стоит. Все равно не напьешься.

— Я только горло прополощу. Можно?

Петро и Коля, задрав головы, обсуждали путь подъема. Нина стала перематывать веревку.

— Давайте я, — попросил Игорь. — У меня это здорово получается.

А когда встали, веревка оказалась притороченной к его рюкзаку.

— Отдайте, — тихо потребовала Нина.

— Но ведь мне теперь все развязывать. И потом она скоро понадобится. — Игорь похлопал по веревке рукой. — Пошли, Нина. Я здоровый.

По крупной каменной осыпи, а потом по крутому снежнику вышли на скальный гребень. Связались и Нину поставили в середину связки. Это ее задело. У нее была мягкость и точность движений, умение выбирать путь, и раньше она на скалах ходила первой. «Ну что ж, — с горечью подумала она. — Сама виновата».

На гребне стало прохладнее, — солнце уже не было таким убийственно жарким. Двигались медленно, осторожно, страхуя друг друга через выступы скал. Дыхание налаживалось, а усталость сама по себе куда-то исчезла. Нина чувствовала, как Игорь помогал ей в опасных местах, чуть натягивая веревку.

«Не надо, — хотела она сказать, но промолчала и подумала: — Хороший товарищ».