Синие горы

Откуда-то прилетел особенно свежий и вольный ветер, и кажется, что поезд идет уже не степью, а приближается к горам. Обидно, что подъезжаешь к ним ночью и не видишь их еще издали.

С грохотом пролетают фермы моста. Раз-два-три-четыре-пять… На мгновение под колесами возникает река. Она мчится под мост почти с такой же скоростью, как поезд.

«Горные реки камни ворочают…» — вспоминает Павлуша прочитанные перед отъездом книги о горах. (Надо же знать, куда едешь!)

Огни появились сперва с одной стороны, а потом — с другой. Станция. Здесь пересадка. Павлуша тихо, стараясь не разбудить спящих соседей, стащил свой рюкзак с полки и пошел к выходу.

Есть что-то волнующее в том, чтобы среди ночи выйти на незнакомой станции, в особенности если это происходит во время первого в жизни дальнего путешествия и рассчитывать приходится только на самого себя.

Проводник помог надеть лямку рюкзака.

— В горы? — понимающе спросил он.

— Да, — счастливо улыбнулся Павлуша, — в горы…

— Значит, альпинист?

— Угу… — как можно неопределеннее ответил Павлуша и почувствовал, что краснеет, потому что альпинистом он еще не был и в горы отправлялся впервые.

— Серьезное занятие, — с уважением сказал проводник и сочувственно покачал головой, глядя вслед Павлуше.

Пол в зале ожидания был все-таки грязный, а рюкзак новый, и пачкать его не хотелось, поэтому Павлуша стоял согнувшись под его тяжестью — так удобнее — и рассматривал расписание.

Какая-то девушка с чемоданом, в лыжных брюках и красном шерстяном жакете, такая свежая, как будто сейчас не ночь, а утро, очутилась рядом.

Как показалось Павлуше, она хотела что-то спросить, но, взглянув на его новый рюкзак, передумала и углубилась в расписание сама. Это рассердило его. «Девушка как девушка, — подумал он. — Чистюля!»

Он решительно снял с плеч рюкзак, поставил его на пол у стенки и сел дожидаться. Девушка исчезла. Хотелось спать, был второй час ночи…

Когда подали поезд, с разных сторон появилось еще много народу с рюкзаками. Та девушка, в красном жакете, пронесла свой чемодан к первым вагонам. Павлуша, назло ей, направился к последнему.

Верхние полки успели занять, и он сел к окну, положив рюкзак на колени. И, несмотря на то, что в плохо притворенное окно задувал свежий ночной ветер, а старый вагон жестко потряхивало на стыках, Павлуша быстро заснул…

Проводница выкрикивала названия каких-то станций, входили и выходили люди, хлопая дверьми, на верхних полках кто-то разговаривал — Павлуша ничего не слышал. Он проснулся и увидел горы. Поезд стоял. Прямо перед окном поднимался склон, покрытый кустарником и прорезаемый кое-где самыми обыкновенными сухими оврагами. Густой предутренний туман стелился по склону, клубился по оврагам. Сон как рукой сняло: «Вот они, горы!»

Но какие это были горы! Мало-помалу поднимающееся солнце растопило туман, и оказалось, что поезд бежит мимо зелено-рыжих холмов. Вскоре они остались позади, а вокруг опять раскинулась степь.

Вдалеке, справа и слева, за уходящими к горизонту полями пшеницы, молодого подсолнуха, кукурузы виднелись гряды зеленых, без единого деревца, сглаженных холмов. Местами темнели в степи пятна садов, из которых выглядывали сверкающие на солнце белые стены зданий. Впереди линия холмов замыкалась. Что-то неопределенное, похожее на тучи, синело над ними.

«Едем долиной, — понял Павлуша, — и это не горы, а предгорье…»

Лина

Городок только просыпался. На теневой стороне пустынных улиц еще не просохла роса, и земля там была темная, влажная. Но вдалеке, поднимая на солнце пыль, одна за другой прошли несколько автомашин. Где-то заработал движок: пых-пых-пых… Хлопнув, открылось окно в белом домике, потом в другом…

Косые тени еще лежали на улицах, но наверху над садами и над степью уже царило южное солнце.

Начался день, который остался в памяти Павлуши и его спутников надолго.

Из городка в лагерь надо было добираться на машине. На перевалочной базе, откуда эта машина уходила, Павлуша познакомился с курчавым пареньком Юрой Мухиным и с Линой, той самой девушкой в красном жакете. Она, оказывается, тоже приехала в лагерь. Юра Мухин был человеком энергичным и предприимчивым.

— Вот что, — сказал он, — это только разговоры, что поедем в шесть тридцать. Пока шофер будет завтракать, потом собираться, машину заправлять… Эге!.. Пошли на базар! Черешни купим на дорогу. В лагере ее нет. Там снег, скалы и прочие неровности местности. Базар должен быть близко. Я знаю…

Но базар оказался не близко. Черешен, правда, были горы. Лина купила еще широкополую сванскую шляпу, легкую и красивую, сделанную из белоснежной и мягкой овечьей шерсти.

Когда они с липкими от сладкого сока руками и остатками черешен в бумажных кульках вернулись на базу, рюкзаки и чемодан лежали на месте, а машины не было. Она ушла.

— Нн-да-а… — протянул Юра. — Приобрели шляпу.

— При чем здесь шляпа? — вспыхнула Лина.

— Молчал бы уж, — сказал Павлуша. — Все-то ты знаешь…

Конечно, можно было остаться в городке и уехать завтра, но лагерная смена коротка, и терять хотя бы один день не хотелось. Надо было куда-то идти, что-то предпринимать.