Синие стрекозы Вавилона

— Ты Энкиду. Мы проверяли. Я тоже Энкиду, правильно?

Мурзик молча кивнул.

Я продолжил ход своих мыслей.

— Луринду с Изей — тоже. Они были в прошлом, видели…

— Стало быть, кто-то из тех, кто в прошлом не был. Господин Буллит или товарищ Хафиза.

— Ты предлагаешь учинить над ними эксперимент?

— Да не знаю я!.. Пойдут ли на такое… По-моему, мы здорово их тогда напугали.

— Твою Хафизу напугаешь, — проворчал я, снова вспомнив статью «КРОВОСОСЫ РАСПОЯСАЛИСЬ».

Мурзик покраснел.

— Кто ж знал, что она такая дура…

Мы допили пиво. Поставили бутылки на пол. Уставились в пустоту невидящими глазами. Мы думали.

Потом я сказал:

— Слушай, Хашта. А ведь мы еще Циру не проверяли…

— А эту как проверишь? Сама себя она в прошлое не отправит. А к Бэлшуну ни за что не пойдет. Как завидит, так от злобы аж зубами клацает. И он ее очень не любит… Боится, что ли?

Мы снова задумались. Я понимал, что рано или поздно нам придется вернуться к нашему опыту. Мы должны найти седьмого Энкиду, мы должны слиться в едином герое и изменить мир. Иначе нас до конца дней будет мучить совесть. По крайней мере, меня.

Смертный приговор не был отменен. Он просто откладывался. Честь не позволяла отступить с поля боя. Мы были должны. Должны!..

Я покосился на Мурзика. Того, похоже, не слишком мучили сомнения. А что ему!.. Сперва по рудникам-шпалоукладкам таскался, потом я его по морде бил, а теперь вот шваброй грязь по нашему офису возит… Тоже мне, веселая жизнь. Ясное дело, Мурзику милее в единого героя влиться.

А вот мне… да, мне было что терять. И оттого я малодушничал.

Мурзик встал и подошел к телефону. Я следил за ним мрачным взором, но не останавливал.

— Дело такое, Цира… — сказал Мурзик в трубку. Ни здрасьте, ни до свидания. Это была его обычная манера разговаривать по телефону. — Мы тут с господином кумекали и докумекались вот до чего… В общем, бери свой алмазный член и приезжай. Проверим, как и на что он встает. Ага. Ну, к нам. Пива хочешь? Я еще схожу. Мне получку сегодня дали…

Он положил трубку и повернулся ко мне.

— Приедет.

— Ты что же это, Хашта, получку пропиваешь?

— А что? — удивился Мурзик. — Что еще с ней делать? Глядеть на нее?

— Ты ее мне отдавать должен, — сказал я. — Я на тебя кучу денег угрохал. Забыл?

— Так с вами же ее и пропиваю, — объяснил Мурзик.

В этом была своя логика. К тому же Цира обещала приехать. И жить нам оставалось очень недолго.

Я махнул рукой.

— Возьми еще пива… И крекеров каких-нибудь, что ли…

Мурзик ушел за пивом, крекерами и апельсиновым соком. Я улегся на диван, стряхнув на пол книжку «Солдат и королевна. Повесть для малограмотных». Это Мурзику партия подарила. Вместе с дипломом о ликвидированной безграмотности. На обложке надписала: «В ознаменование успешно завершенных курсов всеобщей грамотности от единственной партии трудящихся». И печать поставила. Фиолетовую. Печать въелась в плохую бумагу и проникла на обратную сторону листа.

Мурзик старательно читал «Солдата и королевну». Реализовывал право на всеобщую грамотность. Буквы в книге были крупные, так что право реализовывалось быстро.

Я лениво включил телевизор. Шла передача «Око Света». В экране маячила госпожа Алкуина. Рассказывала что-то о лечении с помощью биополей. Как она, Алкуина, биополя зашивает и через то хвори и болезни с клиента напрочь сводит. В телевизоре она казалась еще толще и молочней, чем была в жизни.

Тут в дверь позвонили. Я выключил Алкуину, встал и лениво отпер. На пороге стояли мой бывший раб Хашта в обнимку с Цирой. Встретились на улице возле магазина. У Хашты руки были полны пакетов со снедью, Цира висла у него на локте. На плече у Циры болталась легкая сумочка.

Я освободил Мурзика от пакетов и пошел на кухню — распаковывать. Чего они только не натащили! Хорошее вино (небось, Цира решительно воспротивилась идее накачаться пивом, сказала, что от пива толстеют), маслины, несколько очень красных яблок, синий виноград в бумажном кульке, четыре румяных, пушистых, похожих на жопу персика (судя по изысканности шутки — затея Мурзика), гадкая мокрая салями, от которой свирепо бурчит в животе, и длинный батон.

Я вывалил все это на две больших пластмассовых тарелки и понес в комнату.

Мы втроем улеглись на диван, а яства поставили на пол.

Пришла кошка. Строго обнюхала. Схитила кусок колбасы и отбежала его заглатывать.

— Ну, — молвил Хашта, разливая вино по стаканам, — будем, значит, здоровы!..

Мы выпили. После пива вино показалось приторно-сладким. Хаште, кажется, все равно — что пиво хлестать, что изысканную кровь лозы. Цира мелко глотала из стакана и улыбалась с многозначительным видом. Будто знала что-то эдакое. Хотя ничего она, конечно, толком не знала.

Хашта поставил стакан на пол и затолкал в рот большой кусок салями. Добавил туда винограда. Поправил пальцем. И сильно задвигал челюстями.

Я взял персик, повертел в пальцах. Глядя на меня, Хашта вдруг двусмысленно захихикал. Точно, его идея была — купить персики.

А Цира перевернулась набок и взяла свою сумку. Кошка тотчас вспрыгнула на диван и пристроилась поближе к Цире. Потом и вовсе на колени к ней перебралась.