Синий, белый, красный, желтый

— Да?! — вытаращилась Долли. — Вчера? И он не убил тебя?

— Как видишь, я жива. Не только не убил, но почти сделал предложение.

— Усыпляет бдительность, — недобро сощурилась Долли. — Я, мол, к тебе всею душою и телом, а потом выберет момент и грохнет тебя. Не верь ему, Нинка.

— Я и не верю. Кстати, чего он хотел?

— Пригласить тебя домой на сегодняшнее рандеву с предками. Не ходи. А, еще про сына спрашивал. Сказал, что у тебя есть сын. Нин, у меня челюсть отпала…

— Что ты ответила? — испугалась она.

— Ничего. А что надо было ответить?

— Правильно сделала. Потому что у меня есть сын.

У Долли вторично за сегодняшний день отпала челюсть. Она смотрела на Нину с подозрением, как на тяжелобольную. Нина догадалась о потрясении, царившем в душе подруги, кинула стопку фотографий:

— Смотри. Это он.

Долли опасливо взяла снимки, перебрала без особого интереса, аккуратно положила на стол и пододвинула к Нине, не сказав ни слова.

— Тебе не нравится ребенок? — уже забавлялась Нина. — Смотри, какой пухленький, симпатичный. А талантливый! Он паука играет в «Мухе-Цокотухе».

— Нинка, — наконец вымолвила Долли с ужасом, — что опять тебе взбрело в голову? Какой ребенок? Зачем он тебе? Глеб догадывается, что ты знаешь, кто убил его жену. И ребенок тебя не спасет.

— Не пугай, самой страшно, — потупилась Нина. — Я сказала Глебу и его родителям, будто у меня есть ребенок, Рыков нашел мальчика. Так надо, Долли, поэтому не смотри на меня с осуждением и не читай нотаций. Мы решили с Рыковым…

— Да сволочь твой Рыков! — взорвалась Долли. — Подставляет тебя! Ты хоть чуточку представляешь, куда это может завести? Я думала, ты утихомиришься после всей этой кутерьмы. Но нет. У тебя опасная страсть к приключениям. Тебя точно пришьют! И Глеб, и его родители! Они выяснят, что нет никакого сына, и пришьют.

— Умоляю, Долли! — взвыла Нина. — Не надо больше слов! Убийца не найден, он убил троих! Мы с тобой на очереди, потому что знаем очень много. Я хочу освободиться от страхов. Буду лгать им даже под пытками. Да, у меня есть сын, на этом буду стоять насмерть, а ты подтвердишь. И пусть покрутятся. А я тем временем определю левшу. Моя миссия заключается в этом. Думаю, это не опасно.

— Нинка, все же знают, что у тебя никогда не было сына, а тут вдруг сразу семилетнего выродила. Так не бывает. Тебя обязательно кто-нибудь заложит. — Нина подскочила, схватила пальто и сумочку. — Куда ты, ненормальная?

— Бабки! Я о них забыла!

— Какие еще бабки? Опять кому-то должна?

— Не те бабки, а мои бабки! — крикнула она, выбегая из кабинета.

Запыхавшаяся Нина собрала на кухне трио бабулек и выпалила:

— Я хочу сказать, что очень благодарна вам и люблю вас. Я знаю, что вам можно доверять. Запомните, у меня есть ребенок. Ему скоро семь лет. Вы нянчили младенца, потом его забрала моя мама. Вот его фотографии!

У бабушек появилось то же выражение на лице, что и у Долли: глаза навыкат, челюсти чуть не отвалились. А у Матильды Степановны брови взметнулись так высоко, что едва не улетели со лба. Машка Цеткин, как самая закаленная, пришла в себя быстрее остальных:

— Нинка! Чего плетешь-то? Ты чего опять удумала? Тебе мало тюрьмы? Какой ребенок, где ты его взяла? Украла?

— Мария Борисовна, как вы могли обо мне такое подумать? — спокойно ответила Нина, восстанавливая заодно дыхание. — Я не крала и не собираюсь. Но кто бы ни спросил у вас о ребенке, говорите: есть. Это не только моя просьба, но и следователя Рыкова.

— Ниночка, — всплеснула руками Матильда Степановна, — врать грешно!

— Ты бы помолчала, святая Матильда! — осадила ее Машка Цеткин.

— Я никогда не вру! — пискнула та, помахав пальцем перед ее носом.

— Не ссорьтесь, — вкрадчиво сказала Нина. — Помогите мне, пожалуйста. Я вас очень-очень прошу. От этого зависит моя жизнь.

— Допрыгалась! — вставила Машка Цеткин. — У вас, у бизнесменов, от всего жизнь зависит. Гляди, чтобы не замочили тебя…

— Ай, Маша, будет тебе! — замахала на нее руками Любочка Алексеевна. — Нина, ты хотя бы объяснила нам, а то мы ничего не понимаем. Как бы не навредить тебе…

— Нынче они только перед фактом ставят: нате вам ребенка, — проворчала Машка Цеткин, сгребая фотографии. Опустив со лба очки, недолго рассматривала каждую. — Это ж кому ты приготовила такой подарочек, а? Этому, что жил у тебя? Не стоит он жертв.

— Ну, пожалуйста, — канючила Нина. — Все будет хорошо, если вы мне поможете. Неужели трудно подтвердить, что у меня есть ребенок? Это временно…

— Хорошо, — растерянно произнесла Любочка Алексеевна. — Раз тебе надо, мы скажем… Но если нас спросят, мы же должны знать подробности, например, имя…

— В подробности вдаваться необязательно, — учила их Нина. — Просто отвечайте: есть, и все. А дальше уходите от этой темы, ну, мол… не хотим говорить, Нина запретила. А имя… Славка! Да, Славик. Хорошее имя. И мальчик симпатичный, немного толстенький, ну, так я же его кормлю… то есть не я, а мама. А я высылаю ей деньги. Да, родился он в августе. Четыре месяца был с нами, потом мама забрала его. Договорились? — Бабушки нехотя, но утвердительно кивнули. — Тогда чао! Я вас обожаю.