Синий, белый, красный, желтый

Позвонила актеру из самодеятельности, который согласился работать на семейных обедах, попросила срочно достать усы и бороду, поинтересовалась, как, например, сделать седину. Тот спросил — зачем? Вот народ! Ну, все надо знать, все! Нина соврала, что готовится к вечеру и хочет удивить друзей шутливым образом. А что еще говорить? «Понимаете, мой бывший любовник крупно влетел, может, даже прирезал свою законную жену с хахалем, теперь он хочет изменить внешность, чтобы его не узнала ни одна собака», — так, что ли? Актер притащил все через час, ведь Нина обещала хорошо заплатить. Она тут же принялась примеривать бородку и усы на себя, осталась недовольна:

— Грубо сделаны. Сразу бросается в глаза, что ненастоящие.

— Нина Александровна, у нас же самодеятельность. Обратитесь в театр.

— Ладно, я возьму усы и бородку. А седину как сделать?

Он поставил флакон с белой жидкостью на стол:

— Этой эмульсией намазываете волосы и густой расческой проводите по влажным волосам, чтобы отделить пряди. Такой эмульсией пользуются гримеры на киностудиях, когда надо состарить актера.

Нина опробовала на себе. Тоже осталась недовольна: пряди слипались, седина выглядела застывшей на волосах краской, но купила флакон и специальный лак, которым клеят бороды-усы. В свободные минуты звонила по телефонам Вальки, отмечая карандашом: парикмахерская, косметический салон, фитнесс-клуб, теннисный корт…

— Спортсменка чертова, — набирая следующий номер, проворчала она.

Некоторые телефоны не отвечали, Нина делала пометку и набирала номер за номером. Массажистка, дизайнер из салона «Зимний сад», педагог, дающий частные уроки английского языка, педагог, дающий частные уроки французского языка, педагог итальянского… Нина швырнула блокнот:

— Она хоть что-нибудь делала полезное?!

Потом кафе заполнили клиенты, Нина помогала обслуживать их, а завсегдатаям готовила лично. Имидж лучшего повара следует поддерживать всеми силами. Долли приехала в девятом часу слегка пьяненькая. Она бросила на стол в кабинете Нины несколько листов, отпечатанных на принтере:

— Это пока все, остальное получишь частями. И так еле уговорили.

Та с замирающим сердцем взяла листы, дежурно поинтересовалась:

— Ну а как Жора?

— Ой, молол всякую чепуху. Пойду, он обещал отвезти меня домой.

— Угу, — отозвалась Нина, присаживаясь на стул и читая тайну Вальки.

Я люблю снег, люблю, как любят мужчину. Нет, я люблю его больше, чем любят мужчину, потому что снег — это моя жизнь, моя страсть, моя любовь. Об этом, конечно, никому не говорю, потому что сразу же получу клеймо: умалишенная. Пусть так, да, сумасшедшая, но об этом буду знать только я. Им всем — не сумасшедшим, умным и правильным — недостает одной маленькой детали: не замечать «неправильных». Меня всегда удивляло это качество в людях — умение все замечать, даже то, чего нет. Сначала замечают, потом делают собственные нелицеприятные выводы, затем создают общественное мнение. О, общественное мнение! Это страшная сила, рожденная обывательским кругозором, узким, как задний проход. По-моему, ненормально стоять на позиции обывателя — правильного, умного, скучного. Подобных людей так много, что иногда мне кажется, будто они и есть умалишенные, а я единственная среди них нормальная. Но я не лезу к ним с советами и замечаниями, не сплетничаю о них, не натравливаю на них знакомых. Они существуют, и ладно, лишь бы не мешали мне. А чтобы не мешали, я никогда и ни с кем не откровенничаю. Однако я немножко отвлеклась, так как это неинтересная тема, во всяком случае, для меня. А может, я просто запуталась, ведь не люблю и не умею рассуждать. Лично мне всегда все ясно, просто. Мне понятна моя страсть к снегу.