Синий город на Садовой

Под утро он все-таки заснул. И приснилось, будто Нилка в самом деле улетел на звездолете. Но без похищения, добровольно. И не в другие миры, а в Америку. И что прислал письмо с фотоснимком. Снимок был на толстом картоне, как старинный. На обороте – всякие завитушки, медали и надпись золотом: "Nilъ Bereskinъ & СО". Сам Нилка на карточке был мало похож на себя: слишком взрослый, гладкая прическа с пробором, белый отутюженный костюм, теннисная ракетка в руке. Этакий юный миллионер из Флориды… Ну да ладно, главное, что нашелся! И полному облегчению мешало лишь глубинное понимание, что это все-таки сон…

…Телефон трескуче взорвался в шесть утра. Федя вылетел в прихожую, рванул трубку.

– Федя?! Это Оля! Федя, мальчик прибежал! Из того интерната! Ну, тот самый, Южаков! Говорит, Нилку поймали большие ребята, избили и заперли! Он и сейчас там…

– Живой?!

– Федя! Я ничего не знаю! Беги сюда!

– Ты позвонила Березкиным?!

– Не отвечает телефон! Или отключили, или спят!

– Хватай мальчишку и давай туда! К Нилкиным родителям! Без взрослых не справиться! Я догоню!

– Федя, он еле стоит! Южаков… Я не знаю, что делать… – Она, кажется, плакала.

– Бегу!!

Главное, что нашелся! Ну, не насмерть же они его там!.. У, сволочи!.. Ладно, все потом! Главное – спасти! Скорей!!

Мама, отец, Ксения уже выглядывали из дверей. Запрыгал на пороге, натягивая колготки, Степка.

– Федя, я с тобой!

– Степка – ты к Борису! Пусть они с отцом на мотоцикле – к Ольге! Если опоздают – то к Березкиным!..

Ботинки, куртка, шапка… Что там мама кричит вслед? Какой еще шарф!

Свинство какое – лифт, конечно, занят! По лестнице, через пять ступеней… На улице еще темно… Резкий воздух осени, запах палых листьев забивает легкие… Квартал, другой, третий… Садовая… Декабристов… Калитка, дверь… Не надо звонить – Оля на пороге…

На кухне горел свет. Южаков – со слипшимися волосами, в порванной школьной форме – сидел, привалясь к стене. Видно, так, без верхней одежды, и прибежал. Олина мама подсовывала ему кружку с чем-то теплым. Южаков легонько мотал головой. Увидел Федю, слабенько так улыбнулся, виновато даже…

У Оли глаза и правда были мокрые.

– Федя, они его на улице после уроков поймали! Нилку! Утащили в интернат, в подвал, а там…

– Кто утащил?!

– Большие ребята! Любимчики Ии Григорьевны! Она ведь одних лупит, а других пригревает, разрешает им все, они там хозяйничают… Вот они и решили отомстить за нее! За кино! Подкараулили Нилку… Их много было, он не вырвался… А потом били в подвале. Говорят: "Заложника взяли"… И Павлика били…

"Павлик – Южаков", – понял Федя. Сердце колотилось, он старался дышать ровнее, чтобы восстановить ритм.

– …Сперва их вместе держали, а потом Павлика наверх увели, в спальне заперли, а то воспитатель хватится. А Нилку внизу оставили… – Оля опять всхлипнула.

– В милицию позвонили?

– Мама звонила. Там дежурный говорит: интернатские дела решайте с директором. А то, говорит, мы приедем, а про нас потом в газету: милиция врывается в детские учреждения…

Павлик вдруг сказал:

– Они днем нас заперли… Придут, побьют, потом опять запирают… Там кладовка такая, в ней маты старые… Но его не сильно били. Тех, у кого родители, боятся бить сильно… А я утром убежал из спальни. Ключ у них украл… от кладовки.

– Чего же ты Нилку-то не выпустил? – возмутился Федя.

– Меня бы поймали, если коридором… А я из спальни в окно…

– Он весь в синяках, – сказала Оля. – Его в постель надо. И врача…

Павлик с трудом встал:

– Вы без меня не найдете там… в подвале. И никто не покажет…

– Господи, да что же это… – совсем как Борькин бабушка, охнула Олина мама.

– Сейчас Борька с отцом прикатят!.. Ой, а если у них опять бензина нет?.. Ольга, а "Росинант" у тебя в гараже?

– Да!

– Ты… – Федя с беспокойством, с боязнью даже взглянул на Южакова, – удержишься на багажнике? Тут недалеко.

– Да… – Южаков сжал губы. Маленькое треугольное лицо его казалось твердым. Красивым даже. На экране этого не было заметно, а тут…

– Ты как Ольгу-то нашел? Почему сюда прибежал?

– А по телику тогда… адрес сказали. Декабристов, двенадцать…

– Оля, куртку ему дай…

– Сейчас!

– Штурманы если приедут, пусть жмут к Березкиным… Или в интернат. Дядя Лева знает!.. Павлик, идем…

Растекалась по улице мутная синька октябрьского рассвета. Но сумрачно еще было, встречные машины ехали с фарами. Федя налегал на педали с яростной силой. Кололо в боку, но пусть… Скорее!.. Сейчас – к Березкиным, потом с Нилкиным отцом – в интернат! Можно будет поймать такси или попутку…

Сидевший на багажнике Южаков сперва крепко держал Федю за бока. Но на полпути руки его ослабли. Он качнулся, сбив равновесие. Федя тормознул.

– Подожди, – выдохнул Павлик. – Я не могу… Голова кружится. – Он сполз с багажника, сел на край тротуара.

– Недалеко уже… – беспомощно сказал Федя.

– Ты… давай один… А потом за мной вернетесь…

Но как Федя мог оставить его? Он отчаянно оглянулся. Ну, хоть кто-то бы подошел, помог! Пускай даже милиция! Так нет же, безлюдная улица…

Слева уходил к берегу Фонарный переулок. Мимо церковной ограды. Она всего в квартале отсюда! Может, судьба…