Синий, который красный

— Может, ещё и отошлют, — Дара даже забыла фыркать и отворачиваться, когда он с ней заговаривал. — Может, даже в этот колодец, хотя их не только здесь полно — и на востоке много. Вот только… Не обращаются к ним. Хоть и говорят, что они могут любое выполнить: будущее тебе предсказать, нежить убить, любого врага уничтожить… Только вот плата — ты же слышал там, на совете. Они всегда берут не меньше, чем полсотни жизней, а если решат, что им мало — начнут расползаться во все стороны, и их очень трудно удержать щитами…

— Хм.

— Да и пока их ещё добудишься, а пробуждаются они одновременно мечом и магией… Кристо, стоп, а мы-то чем их можем потревожить?

Они уже миновали Чермный Камень, а заодно и колодец смертоносцев, который за камнем маскировался. Но Кристо все равно шел тихо. И ответил шепотом:

— Да я не про них. Тут под землей Большой Фуфуня ходит, вот я и говорю — потише!

Но Дара тут же рассмеялась и пошла, нарочно громко топая.

— Болван! Хоть соображаешь, сколько нужно шума, чтобы его разбудить?

— Кого? — упорно встрял Ковальски.

— Большой Фуфуня. Нежить, — пояснять Дара не стала, но Макс уже сам наловчился угадывать зловредные качества местной нежити по ее названиям.

На тропу они вскоре вернулись и с полчаса тащились до кромки деревьев: до леса оказалось дальше, чем думалось. По пути нашли уединенное местечко и прикопали сумку с радужниками. Местечко Дара на всякий случай пометила простым маячком-артефактом.

Минорные Леса встретили не целестийской полутьмой, прохладой, смутным шепотом до черноты зеленых елей и странными, будоражащими душу звуками: то ли воем, то ли пронзительными стонами, то ли надрывным плачем вдалеке.

— Говорят, Мечтатель тут родился, — попытался поднять общее настроение Кристо, но Дара посмотрела так, что он сразу вспомнил: шутить надо о ком-нибудь другом.

Нежить Минорных Лесов была под стать их названию. Глубоко в чаще конечно, жили жевнюки, клыканы, ядозубы и прочая мелочь, но теперь вдоль тропки, по которой они шли, начали выстраиваться Вечные Невесты.

Длинные и костистые, с запавшими глазами и острыми когтями, они появлялись из темных зарослей и начинали свою вечную припевку:

— Приди, желанный… согрей… спаси… обними…

В утреннем свете Невесты выглядели особенно страшными, костистыми и с гнильцой — обычно они охотятся по ночам, — но жизнь их едой не баловала, и они исходили из того принципа, что удача может подвалить в любое время. Взгляды их жадно скользили по Кристо и Максу, но близко нежить не совалась: Дара с самого начала создала артефакт-пугалку. Нападения можно было не опасаться, а через час Невесты отстали уже и сами — так резко, будто что-то их остановило на невидимой черте.

И почти тут же, на этой самой черте во сто крат громче стали рыдания и стоны, и чей-то голос провыл самым чудовищным образом:

— Кто-о смеет нарушать покой Минорных Лесов?

Даже Макс, пробывший в Целестии немного больше недели, скривился, услышав такой очевидный прием. Коренные целестийцы Кристо и Дара просто отвернулись в разные стороны, при этом слегка покраснев. Им было стыдно перед Максом.

— Жуть как страшно, — пробурчал Кристо, который с детства успел навидаться и разоренных деревень, и отгрызенных голов. — Дара, слышь, как у меня зубы стучат? Знаешь, что я думаю? Ну их, все эти сделки, давай поворачивать назад! Найдем где-нибудь в другом месте, а не в Прыгунках!

Последнее он проорал особенно громко. Дара вскинула брови, но поняла шутку и развернулась, а у жуткого в кустах голоса случился приступ удушья, и он уже менее жутко поинтересовался:

— Вы что, не с той ноги вставши? Вас нормально спросили, кто вы, а вы сразу: назад, назад…

— Тебе, может, и паспорт предъявить? — крикнул Кристо в лес. Он не до конца знал, что такое паспорт, но слышал, что такая оказия во внешнем мире случается, и что уж если его кто-то получает, то никак не может успокоиться, вот просто ходит и тычет под нос всем, кому ни попало.

— А у вас есть? — засомневался голос, подтверждая, что принадлежит он кому-то из Прыгунков.

— Не-а. Но предъявить можем.

После этой логической операции Дара и Ковальски посмотрели на Кристо одинаковыми взглядами, а у жуткого голоса в кустах случилось озарение:

— Кристо, это ты, что ль?

Одонарский неуч сложил в ответ руки на груди и авторитетно фыркнул носом в небеса.

Ближайшие кусты ежевики впереди и слева зашебуршали, и через них с чертыханиями продрался парень лет семнадцати-восемнадцати в модно порванных джинсах и майке, с которой дружелюбно щерил клыки киношный вампир со сладкой мордашкой. На дискотеке внешнего мира парень был бы уместен гораздо больше, чем в целестийском лесу.

— Здорово! — и он распростер объятия, но обниматься не стал, а руки сразу же убрал. — Что ж ты сразу не сказал, что это ты? За цацками, а? Поставщики ходили к вам, говорили, тебя не было. Или решил насовсем к нам податься? А этих зачем с собой прихватил?