Синий, который красный

— Ну, может, так и лучше, — жизнерадостно заключила Мелита. — По первому варианту в живых бы не осталось совсем никого, а так — думаю, в Прыгунках куча народу выжила, да? Магам не повезло, а вот кто в эмельхатинах засел и отстреливался — с этими же всё в порядке? Дара, ты просто молодец, что придумала нацепить этот браслет.

Артемагиня, что-то вспомнив, повернула руку. Осколка не было в порезанной ладони: выронила, пока была в воде. Дара оценила попытки Мелиты подобием усмешки.

— Я не придумывала. Кажется, на меня что-то нашло… в голове вспухла какая-то дрянь, вроде черного тумана, а потом вдруг оказалось, что у меня восемнадцать глаз и мне жутко хочется кого-нибудь сожрать. Кстати, почему смертоносцы не вмешались, вернее, вмешались, но так странно?

Кристо, который с трудом, но поднялся на ноги и искал что-нибудь, чем можно оттереть воду Кислотницы хотя бы с лица, засопел. Пожимать плечами было больно, и пришлось действовать голосом:

— Сказали, что ты им сестра. Ну, и решили обойтись с тобой… того. По-родственному. Еще знак какой-то нарисовали, вроде как…

Кристо попытался начертить знак на подвернувшемся листке бумаги, прямо пальцем (все равно ж он радужный), а Мелита тем временем призадумалась. И выглядела при этом так очаровательно, что он все время отвлекался.

— Это на самом деле странно. Ведь Гидра и смертоносцы — из двух разных миров, тогда почему она для них сестра? Что у них общего в прошлом?

— Не знаю, — пробормотала Дара. — Но всё же жаль, что мы не успели собрать осколки, очень жаль…

— Общее для подобных сущностей может пролегать не только в прошлом, но и в настоящем, и в будущем, или же в целеполагании, и здесь можно поставить вопрос: не почему она их сестра, а в чём…

— Нольд, а ты сам понял, что сказал, или это для тебя необязательно?

Кристо махнул рукой на почти дорисованный знак, скомкал лист и сунул в карман. Он только сейчас заметил, что Ковальски хранит упорное молчание, а должен же прокомментировать, как они провалили его блестящий план. Но у Макса глаза были наведены в одну точку. В этой точке находился холодильник, так что казалось, что Ковальски решил рассмотреть внутренности холодильника прямо сквозь дверцу, и что рассмотрел он там нечто не совсем приятное.

— Что это с ним? — шепотом поинтересовался Кристо у Мелиты, трогая ее за плечо. Мелита бросила на Макса мимолетный взгляд, чуть погрустнела и ответила тихонько:

— Он таким и был, когда пришел к улитке. После того своего выстрела.

— И что это значит?

— Это значит, что он не из Целестии.

Кристо запутался уж совсем — что, раньше непонятно было, откуда Ковальски, что ли? Он перевел глаза на Дару и заметил, что она тоже уставилась на Макса, и с еще более странным выражением на физиономии: как будто прямо сейчас ожидала от него услышать великую тайну.

— Ты ведь говорил, ее нужно убрать как можно скорее, — напомнила вдруг она.

Макс шевельнулся и перевел взгляд на нее. На его лице не изменилось ничего, когда он ответил:

— Да.

— Разве она первая, кого ты убил?

Молчание было на этот раз более долгим.

— Нет.

— Но ты все равно не хотел ее убивать. Ты ведь не хотел?

Макс не ответил приставучей артемагине. В тот момент для него не было понятий «хочу» и «не хочу». Он только оттянул тот свой выстрел насколько возможно и надавил на спусковой крючок в последний момент. В мафии он старался не пачкать руки кровью, но и там, и раньше, не службе, бывало всякое. В основном в открытых перестрелках, когда все варианты сводятся к «или-или». Ты попадешь первым, или попадут в тебя, и уж конечно, Макс не позволял кому-то себя опередить. Но после этого всегда становилось муторно донельзя, самообладание давало трещину, и ударные дозы кофеина не помогали. И он старался не думать о том, что будет делать, если придется выстрелить в женщину.

А сегодня пальнул из снайперской винтовки, с дистанции, и он не подросток, черт возьми, он понимал, что не было выхода, но не мог просто отбросить тот факт, что он отнял жизнь вот так.

Было что-то странное в этом: его стратегический план сегодня выкосил не меньше четверти Прыгунков (и только по счастливой случайности — не выкосил Прыгунки полностью), большинство контрабандистов были сопливыми мальчишками… Но он мог думать только о единственном выстреле и о том, что Эльза сказала ему при первой их встрече: что она сразу узнала в нем судьбу.

— У вас это так происходит? — Дара пялилась на него примерно так же, как он на холодильник. — Не всегда, но так, да? Экстер говорил об этом: когда чувствуешь ценность каждой человеческой жизни. Но почему тогда…

Макс сжал зубы и перевел на нее яростный взгляд. Сейчас артемагиня спросит, почему он не выстрелил в ногу или в плечо — и придется обращаться к какому-нибудь из богатых резкими выражениями языков. Русский подойдет, пожалуй.

— …он говорил об этом, как о чем-то ценном? Это же мешает, — она помолчала. — Тебе же больно…