Синий краб

Невозмутим на вздыбленном коне
(Как Бонапарт на полотне Давида)
Сжал всадник губы – строг, суров и нем,
И полон полководческого вида.
Прошел под барабан парадный строй.
Отговорили все, кто должен, речи,
А всадник был по-прежнему герой:
Как всё из бронзы – недвижим и вечен.
Увы, война сегодняшнего дня
До бронзовых ушей не долетала,
И всадник знай удерживал коня,
Чтоб тот не вздумал прыгнуть с пьедестала.
Довольны были, кто стоял кругом,
Как конь послушен маршальской деснице,
И ветеран потертым рукавом
Неторопливо промокал ресницы.
Шептались две студентки в стороне,
А женщина усталая сказала:
"Все больше медных всадников в стране,
Все больше беспризорных на вокзалах".

1995 г.

Музыкальная драма

Стараясь понравиться девочке Варе,
Я вздумал учиться играть на гитаре.
Гитару я взял у соседа. И смело
Сказал: «Научусь. Это плёвое дело».
Недаром вчера маме в школе сказали:
"Поверьте, ваш мальчик весьма музыкален.
Недавно, забывшись во время урока,
Свистел он «Раскинулось море широко».
Потом уточнили, что песню о море
Досвистывал мальчик уже в коридоре…
Я дома сказал: "Позабудем про старое!
Я, мама, теперь занимаюсь гитарою".
Мечтал я: однажды небрежно и гордо
При Варе на струнах возьму я аккорды
И в теплой тональности Марка Бернеса
Спою ей про Костю из славной Одессы…
Гитару я вскоре буквально заездил,
А девочка Варя однажды а подъезде
Сказала подружке (забыл ее имя):
«Уж лучше б свистел, это все же терпимее»
О, злая бесчувственность женской натуры!
Я понял, что глупы девчонки, как куры,
Что нету у них благородства ни крошки.
И с горя учиться решил на гармошке…
Летят наши годы со скоростью звука.
У девочки Вари теперь уж два внука,
А я не освоил ни струн, ни гармони.
Умею играть лишь на магнитофоне.
А чтоб одолеть ревматизм и невзгоды,
Свищу иногда, как в мальчишечьи годы —
Не в стиле битлов, не в традициях рока,
А просто «раскинулось море широко»…

1995 г.

***

Сюжет этот странный и вечен, и нов,
Как серпик луны тонкорогий.
Он – город, проросший из сказочных снов,
Он – шепот, он голос Дороги.
Трамвай заплутал среди улиц пустых,
Густеет коричневый вечер.
Фонарь одинокий. Как джунгли – кусты.
И крепнет надежда на Встречу.
А если мне сон досмотреть не дано
И в тайну его – не пробраться,
То все же там светит родное окно
(Которого нет на планете давно)
Сквозь вечную даль субпространства…

1995 – 1996 г.

Песня для отрядного фильма

«Легенда о Единороге»

(по рассказу Алексея Крапивина)