Синий лабиринт

– Да. Никогда не забуду, как ты раскусил его и стал рисовать нечто совершенно противоположное тому, что он говорил. Когда ты закончил, на нас с экрана смотрел настоящий преступник. Он пытался быть умником, а рассказал нам про собственную образину.

Бономо издал резкий смешок.

Д’Агоста смотрел, как Бономо работает над наброском лица, основываясь на ответах Сандовала, видел, как здесь появлялось новое окошко, там – дополнительный слой.

– Ну и программка, – сказал он. – Ее модернизировали с тех пор, как я в последний раз был у тебя.

– Ей постоянно делают апгрейд. Это что-то вроде «Фотошопа» с единственной задачей. Я три месяца ее осваивал, а они взяли и все переделали. Но теперь-то я разобрался. Ты помнишь прежние времена, когда пользовались такими маленькими карточками и шаблонами лиц?

Д’Агоста притворно вздрогнул.

Бономо эффектным движением руки нажал на клавишу, завершая работу, и развернул ноутбук экраном в сторону Сандовала. В большом центральном окне появилось цифровое изображение мужского лица, окруженное окошками меньших размеров.

– Насколько это похоже? – спросил Бономо.

Сандовал долго всматривался в изображение и наконец сказал:

– Мне кажется, похоже.

– Мы только начали. Теперь пойдем по отдельным чертам. Начнем с бровей.

Бономо кликнул по окошку с каталогом лицевых частей и выбрал «Брови». Появился горизонтальный набор с изображением бровей разного вида. Сандовал показал самые подходящие, после чего появился новый набор – все разновидности выбранного. И Сандовал опять показал наиболее подходящий образец. Д’Агоста наблюдал, как Бономо отсеивает изображения бровей подозреваемого: форма, толщина, сужение, расстояние между бровями и так далее, и так далее. Наконец, когда оба – Сандовал и Бономо – были удовлетворены, они перешли к глазам.

– Так что совершил этот предполагаемый преступник? – спросил Бономо у д’Агосты.

– Он один из подозреваемых в деле об убийстве музейного сотрудника.

– Да? И чем же он вызвал подозрения?

Д’Агоста вспомнил, что Бономо неизменно проявлял интерес к личностям, чьи лица воссоздавал.

– Он получил доступ к музейной коллекции под чужой фамилией и, вероятно, убил сотрудника музея. Назвался фамилией преподавателя из колледжа Брин-Мор в Пенсильвании. Этот слабоумный старый пердун в трифокальных очках чуть не испачкал штанишки, когда узнал, что кто-то выдал себя за него и теперь разыскивается по подозрению в убийстве.

Бономо снова издал трубный клич:

– Представляю себе.

Он продолжил бесконечный процесс уточнения формы носа, губ, челюсти, подбородка, скул, ушей, волос, цвета кожи и пигментных пятен и десятка других особенностей. К счастью, у него был хороший свидетель в лице Сандовала, который не раз видел липового ученого. Бономо нажал на клавишу, и программа «Айденти-КАД» выдала ряд смоделированных компьютером окончательных вариантов лиц на выбор для Сандовала. Бономо еще кое-где подчистил, положил тень, добавил несколько штрихов и удовлетворенно откинулся на спинку стула, как художник, закончивший работу над портретом.

Компьютер, казалось, завис.

– Что он сейчас делает? – спросил д’Агоста.

– Готовит фоторобот.

Прошло несколько минут, потом компьютер заверещал, и на экране появилась маленькая иконка с надписью «Процесс завершен». Бономо стукнул по клавише, ближайший к нему принтер ожил, и из него пополз лист с черно-белым изображением. Бономо взял лист из лотка, полюбовался и передал Сандовалу.

– Это он? – спросил Бономо.

Сандовал в изумлении уставился на портрет.

– Боже мой. Точная копия. Невероятно. Как вы это сделали?

– Это вы сделали, – ответил Бономо, похлопав его по плечу.

Д’Агоста через плечо Бономо посмотрел на распечатку. Изображение по своей четкости приближалось к фотографическому.

– Терри, ты гений, – пробормотал он.

Бономо засиял, распечатал еще с полдесятка экземпляров и передал д’Агосте.

Д’Агоста сложил листы на краю стола и засунул в свой портфель.

– Пришли мне изображение по электронке, ладно?

– Непременно, Винни.

Д’Агоста вышел из кабинета, Сандовал последовал за ним. Лейтенант подумал, что теперь осталось только показать этот фоторобот тем двенадцати тысячам человек, которые были в музее в день убийства. Вот будет работенка.

24

Комната для допросов в Калифорнийском изоляторе временного содержания в Индио представляла собой просторное помещение с бежевыми шлакобетонными стенами, в котором стояли один стол и четыре стула: три с одной стороны стола и один – с другой. С потолка свешивался микрофон, в двух углах размещались видеокамеры. В дальнюю стену был вмонтирован темный прямоугольник зеркала, прозрачного с другой стороны.

Специальный агент Пендергаст сидел на среднем из трех стульев, положив на стол руки, сцепленные в замок. В кабинете стояла полная тишина. Бледные глаза Пендергаста были уставлены в какую-то далекую точку в пространстве, а сам он оставался неподвижен, как мраморная статуя.

Из коридора донесся звук шагов. Потом послышался скрежет задвижки, и дверь распахнулась внутрь. Пендергаст повернул голову – в кабинет вошел Джон Шпандау, старший надзиратель.