Синий луч

— Видите… Вы не так меня поняли, — майор забарабанил пальцами по столу, и Тропинин представил себе эти пальцы, когда они вот так же барабанили по столу, а у него дымились и горели руки. — Мы, конечно, предоставляем возможность каждому… каждому советскому гражданину вернуться на родину, домой, к семье. Но, я повторяю, у нас есть сведения, что Тропинин — геолог, а вы Тропинин — каменщик. Формальности нашего соглашения с ними, — майор снова головой кивнул в сторону коменданта, — таковы, что они передают нам людей, данные о которых сходятся с нашими данными. Теперь придется запросить о проверке вашего адреса, и только тогда они вас освободят. Понимаете, как оно получается, — Горчаков-майор встал, будто задумавшись, незаметно отошел в тень.

«Сейчас он облокотится на подоконник, — подумал Тропинин. — Подлец! Я снова в руках той же шайки!» И, когда Горчаков облокотился, Борис Антонович взглянул на коменданта. Тот, полуприкрыв глаза, наблюдал за происходившим.

Горчаков выпрямился, спросил:

— Борис Антонович, может, вы хотите что-нибудь сообщить Советскому Командованию? Можете… в письменном виде. Я передам.

Тропинин согласился. Быстро написав все, что он обычно отвечал на опросах в лагере, подал листок Горчакову. Тот, не читая, сложил его четвертушкой, сунул в карман.

— Сколько времени займет проверка? — спросил Тропинин.

— Не беспокойтесь. Мы не забудем о вас. Проверка займет три-четыре дня, — Горчаков, козырнув коменданту, протянул руку Тропинину. — До свиданья!

Тропинин подал руку (Горчаков не должен знать, что он узнал его).

Когда Горчаков вышел, комендант сочувственно улыбнулся.

— Господин Тропинин, вам неоднократно говорили, что русские в первую очередь требуют геологов, металлургов, шахтеров. Почему вы не назвались кем-нибудь из них?

— Мне кажется, господин комендант, что вас неправильно информировали. Как вы думаете?

— У меня есть приказы, зачем мне думать! Тем более, что приказы написаны на основании соглашений с русскими. Да-а, потеряли вы возможность скоро увидеть семью. Скажите, у вас большая семья?

— Большая, — подтвердил Тропинин. Теперь он ясно понял, что всем, кто его допрашивал последние дни, почему-то нужны точные сведения о нем, о его семье, о товарищах. «Теперь, если Горчаков служит им, они кое-что знают о синем луче», — подумал он, слушая, как сокрушается о его судьбе комендант.

— Сын, наверное, вырос. Большой теперь, а? А дочка тоже есть? Вас угнали в Германию в 1941 году, сейчас весна сорок шестого, лет по пятнадцати им есть? Выросли без отца, ай-ай-ай! Что значит — война. Небось, вымахал ростом с вас, господин Тропинин?

— Сына у меня нет. Дочка не знаю, жива ли?

— Дом свой имели?

Тропинин промолчал.

— Я слышал, что река Донец очень красива. Правда? Вы, кажется, тамошний житель?

Тропинин снова промолчал. Не дождавшись ответа, комендант встал, раздраженно промолвил:

— Вы совсем разучились разговаривать с людьми.

— Так пришлось, — посочувствовал Тропинин. Потом, увидя входящих полицейских, указал на них. — С ними не разговоришься.

— Уведите! — приказал комендант.

Оставшись один, он передал Крузе о только что состоявшемся свидании с Тропининым. Тот, внимательно выслушав, недовольно бросил:

— Такая работа мне не нравится. Усильте охрану! Узнаем без вас! — И положил трубку.

Комендант вспомнил искалеченные руки русского и, глядя на телефон, недоверчиво покачал головой.

В ту ночь Тропинин не попал в свой барак. Его вывели из комендатуры, толкнули в закрытую машину и привезли к Крузе.

— Подойди! Ближе! — громко приказал тот. Когда Тропинин остановился около массивного стола, на котором не было ни одной вещи, Крузе рывком выдвинул ящик. Выхватив из него зеленую записную книжку, протянул ее Тропинину: — Твоя? Отвечай! Быстро!

— Что это? — спокойно спросил Тропинин, хотя, при виде своей записной книжки почувствовал, как сердце у него заколотилось. — Разрешите посмотреть?

— Хватит валять дурака! — стукнул кулаком Крузе. — Нам все известно!.

— Что-то я вас не понимаю.

— Молчать! Мы сгноим тебя в подземелье!

— Я уже не раз это слышал, но тех нет, а я… вот, еще жив, — пожал плечами Борис Антонович.

— Это ваша записная книжка?

— Нет.

— Скажите, что за металл «санит»?

— Я не понимаю, о чем вы спрашиваете.

— Мы озолотим вас!

— О чем вы говорите?

— Мы предоставим вам любые лаборатории величайшей металлургической компании Америки! У вас будут доллары. Почет! Слава, черт возьми! Вами сейчас интересуются лучшие люди нашей компании!

— Я могу только показать, как укладывать в стену жилого дома кирпичи. Если это вас очень интересует — пожалуйста.

— Вы круглый идиот! Вам предлагают золото! Золото! А вы цепляетесь за какое-то пустое понятие — родина! Что это за люди? Я вас спрашиваю — на что вы способны?

— Строить дома и… воевать умеем, если приходится.

Крузе с бешеной ненавистью посмотрел на Тропинина, надавил на кнопку сбоку стола. В комнате тотчас появились два служителя.

— В карцер! — приказал Крузе. — В карцер! — закричал он еще раз, когда за русским закрылась тяжелая дверь.

Глава шестая