Синий мир (сборник)

Верона подскочил в возбуждении. Не будет возвращения домой, не будет разнообразия земного общества. Он с ледяным спокойствием установил прибор обратно в правильное положение. Все кадеты столпились вокруг, наблюдая за его работой, кроме Кульпеппера, который в этот раз был старшим вахты.

Появился Генри Белт.

— Вы, джентльмены, конечно же, прилежны в вашей навигации, — сказал он. — Само совершенство.

— Мы прилагаем все силы, — сквозь зубы процедил Линч. — Чертовски позорно отправлять нас в космос с машиной, подобной этой.

Появилась красная книжка.

— Мистер Линч, я ставлю вам пункт не за ваши личные чувства, — это, конечно, ваше дело, — но за то, что вы высказали их вслух и тем самым содействовали нездоровой атмосфере отчаяния и истерического пессимизма.

Линча от самой шеи залила красная волна. Ничего не сказав, он склонился над компьютером. Но неожиданно раздался крик Саттона:

— А что еще вы ожидали от нас? Мы пришли сюда в космос учиться, а не страдать или погибнуть! — Он дико расхохотался.

Генри Белт терпеливо слушал.

— Подумайте об этом! — кричал Саттон. — Нас семеро в этой капсуле, навсегда!

— Боюсь, я должен поставить вам два пунктика за ваш взрыв, мистер Саттон. Хороший космонавт сохраняет достоинство любой ценой.

Линч поднял глаза от компьютера.

— Что ж, теперь у нас есть правильные результаты. Знаете, что они говорят?

Генри Белт обернулся к нему и взглянул с вопросительной учтивостью.

— Мы идем неправильно, — сказал Линч. — Мы промахнемся, точно так же, как мимо Марса. Юпитер закрутит нас и пошлет в пространство в направлении Близнецов.

В комнате повисло молчание. Генри Белт обернулся к Кульпепперу, который, стоя у иллюминатора, фотографировал Юпитер.

— Мистер Кульпеппер?

— Да, сэр.

— Вы кажетесь несогласным с перспективой, которую предсказал мистер Саттон.

— Я надеюсь, это не неминуемо.

— Как вы предполагаете этого избежать?

— Мне кажется, что мы отправим радиограмму о помощи, сэр.

— Вы забыли, что я разобрал радио.

— Я помню упаковку, маркированную «радиодетали», она в пульте управления плазменным двигателем.

— Сожалею, что разочарую вас, мистер Кульпеппер. Этот ящик подписали неверно.

Острандер вскочил на ноги, кинулся на склад. Донесся звук отодвигаемой корзины. Затем тишина. Он вернулся. Злобно блеснул глазами на Генри Белта.

— Виски. Бутылки с виски.

Генри Белт кивнул:

— Я и так много сказал вам.

— Но теперь у нас нет радио, — сказал Линч скверным голосом.

— У нас никогда не было радио, мистер Линч. Вас предупреждали, что вы можете рассчитывать только на собственные ресурсы, чтобы добраться домой. Вы допустили ошибку, и этим приговорили себя и меня. А вам, мистер Острандер, я должен поставить все десять пунктов за несанкционированную проверку груза.

— Пункты, — мрачно повторил Острандер.

— Теперь, мистер Кульпеппер, — продолжал Генри Белт. — Что вы предлагаете дальше?

— Я не знаю, сэр.

Верона сказал умоляюще:

— Что бы вы делали, сэр, если бы были в нашем положении?

Генри Белт покачал головой.

— Я впечатлительный человек, мистер Верона, но здесь несомненно нужен полет ума, который превыше моих сил. — Он вернулся к себе.

Фон Глюк озадаченно воззрился на Кульпеппера.

— Как факт, ты совершенно спокоен.

— О, я беспокоюсь. Но я верю, что мистер Белт тоже хочет попасть домой. Он слишком хороший космонавт, чтобы не знать точно, что делать.

Дверь из каюты Генри Белта скользнула назад. Хозяин стоял в проеме.

— Мистер Кульпеппер, у меня появился шанс переписать ваши отметки, и сейчас я ставлю вам десять пунктов. Эта поза, выражающая внутреннее довольство, так же опасна, как крайний страх мистера Саттона. — Он оглядел комнату. — Не обращайте внимания на мистера Кульпеппера. Он ошибается. Даже если бы я мог отменить эту катастрофу, я не поднял бы руки. Потому что ожидаю смерти в космосе.

7

Угол наклона паруса уменьшили, развернув его ребром к солнцу. Пятно Юпитера осталось за кормой. Пятеро кадетов торчали на складе. Кульпеппер, Верона и фон Глюк сидели, негромко беседуя. Острандер и Линч лежали свернувшись, руки к коленям, лицом к стене. Саттон покинул их двумя днями раньше. Спокойно облачившись в скафандр, он шагнул в выходной люк и отправился в открытый космос. Двигатели скафандра добавили ему скорости, и прежде чем кто-нибудь из кадетов смог вмешаться, он был далеко.

Вскоре после этого Линч и Острандер сдались безнадежности: маниакально-депрессивному психозу в самой отупляющей стадии. Кульпеппер сохранил мягкость, Верона — прагматизм, а фон Глюк — чувствительность.

Они тихо разговаривали между собой, вне досягаемости ушей Генри Белта.

— Я верю, — сказал Кульпеппер, — что можно как-то выкарабкаться из этого дерьма, и Генри Белт знает как.

Верона сказал:

— Я хочу, но не могу так думать... Мы закончили бы все уже сто раз. Если мы установим парус для Сатурна или Нептуна или Урана, центробежная составляющая толчка плюс центробежная составляющая нашего движения закинут нас далеко за Плутон прежде, чем мы к чему-нибудь приблизимся. Плазменные двигатели могут остановить нас, если хватит энергии, но щит не может поставлять ее, а другого источника у нас нет...