Синий мир. (Сборник)

— Проклятая древность! — возмутился Линч. — Почему они не могли дать нам нормального оборудования? Или, если нас хотят убить, почему бы не расстрелять сразу и избавить от всех проблем.

— Мы еще не умерли, — сказал Верона. — Ты просмотрел запчасти?

— Естественно. Нет ничего даже отдаленно похожего.

Верона посмотрел задумчиво.

— Полагаю, мы можем поставить маленький переходник, и машина вполне это съест. Вот и все, что мы должны сделать, пока парни по уши закопались в математику.

Саттон выглянул из иллюминатора, повернулся.

— Я прикидываю, что если нам разрезать парус...

— Зачем? — спросил Острандер.

— Мы же не хотим развить слишком большую скорость. У нас уже и так 30 миль в секунду.

— До Марса далекий путь.

— Но если мы слегка отклонимся от расчетного курса, то стремглав полетим дальше. И где же мы окажемся?

— Саттон, ты пессимист. Стыдно проявлять болезненные тенденции в твоем возрасте, — раздалась реплика фон Глюка.

— Лучше я буду живым пессимистом, чем мертвым клоуном.

Новый переходник был установлен. С нетерпением запустили на проверку диск данных.

— Так, — определил Верона. — Здесь вихляет. Настолько сильно, что заметно на глаз. Мы сможем частично погасить это муфтой из картона...

Поставили муфту, и видимые колебания затухли.

— Ну что — загружаем данные, — сказал Саттон. — Посмотрим, что мы тут наустанавливали.

В систему ввели координаты, индикатор замерцал.

— Наклон паруса увеличен на четыре градуса, — сказал фон Глюк, — Мы слишком уходим влево. Проектный курс... — он нажал кнопку, посмотрел на светящуюся линию, пересекшую экран, повернул вокруг точки, представляющей центр гравитации Марса. — Я сделаю траекторию эллиптической, примерно на двадцать тысяч миль. При нашем ускорении это должно отбросить нас вправо и назад к Земле.

— Великолепно. Просто великолепно. Вперед, Двадцать пятый! — это был Линч. — Я наслышан о странниках, падавших ниц и целовавших Землю, когда они приземлялись. По мне, так я собираюсь остаток моей жизни прожить в пещере.

Саттон пошел посмотреть на диски данных. Колебания были слабыми, но ощутимыми.

— Милостивый боже! — его голос охрип. — Другой конец стержня тоже сломался.

Линч изрыгнул проклятие, плечи Вероны поникли.

— Давайте за работу, закрепим его.

Нашли другие запчасти, подогнали и установили. Диски скрипели и шатались. Красный шар Марса отсюда было видно гораздо яснее. При нестабильно работающем компьютере кадеты просчитали и вычертили курс вручную. Их результаты немного, но значимо отличались от тех, что прежде получила машина. Кадеты сурово поглядывали друг на друга.

— Хорошо, — буркнул Острандер. — Здесь ошибка. Это приборы? Наши расчеты? Чертежи? Или компьютер?

— Ну, во всяком случае, мы не разобьем голову, — хмуро отозвался Кульпеппер.

Верона вернулся к машине.

— Не могу представить, почему запчасти так плохо работают... Сборщики кронштейнов — откуда они брали штифт? — Он перебрался в камеру хранения, осмотрелся, что где лежит, и направился к чемодану для инструментов.

— Что ты собираешься делать? — спросил Саттон.

— Попытаюсь облегчить кронштейны. Думаю, в этом наша проблема.

— Оставь в покое! Ты затрахаешь машину так, что она вообще никогда не будет работать.

Верона сделал паузу, вопросительно осмотрел группу.

— Итак? Что мы решим?

— Может быть, лучше посоветоваться со стариком, — нервно предложил Острандер.

— Давайте сдадим карты. Туз пик идет задавать вопрос.

Туз достался Кульпепперу. Он постучал в дверь Генри Белта. Никто не ответил. Он хотел было постучать еще, но удержался.

Посланец вернулся к группе.

— Подождем, пока он покажется сам. Лучше я врежусь в Марс, чем вытащу Генри Белта с его красной книжкой.

Корабль пересек орбиту Марса далеко впереди туманной красной планеты. Вместо того, чтобы повернуть в вершине эллиптической кривой обратно к Земле, корабль ушел в сторону на тупую гиперболу и продолжал удаляться, теперь со скоростью пятьдесят миль в секунду. Марс остался в стороне за кормой. Перед ними лежала новая часть космоса. Солнце заметно уменьшилось. Землю нельзя было различить среди звезд. Марс отдалялся быстро и неуклонно, и пространство казалось заброшенным и пустынным.

Генри Белт не появлялся два дня. Наконец Кульпеппер отправился постучать в его дверь — однажды, дважды, трижды. Выглянуло нечто странное. Это был Генри Белт, но лицо его исхудало, кожа походила на мятую ткань. Глаза были красны и блестели, волосы отросли на четверть дюйма и казались грязной паклей.

Но говорил он тихим, неожиданно ясным голосом.

— Мистер Кульпеппер, ваш беспардонный стук доставил мне неудобство. Я расквитаюсь, выставив вас отсюда.

— Прошу прощения, сэр. Мы боялись, что вы заболели.

Генри Белт промолчал. Он смотрел сквозь Кульпеппера, озирая круг лиц за ним.

— Вы, джентльмены, чересчур серьезны. Разве предположение о моей болезни является поводом для беспокойства?

Саттон произнес, словно бросаясь в воду:

— Компьютер не в порядке.

— Значит, вы должны отремонтировать его.

— Речь идет о возможности возвращения. Если мы сделаем что-то неправильно...