Синий рай

Фиона Притцл остановила свой маленький желтый пикап «датсун» возле почтового ящика Джесса и усмехнулась. Он изумился: как она узнала, когда он придет за почтой? Для него даже дни слились в один бесконечный день. Оспины на широком лице Фионы маскировал толстый слой косметики. Облако духов вырвалось из машины, опережая Фиону, она прислонилась к капоту и раскрыла почту Джесса веером, словно карты.

— Каталоги, — объявила она, — сегодня целых три. Два — с женской одеждой, так что вы у них в базе, несмотря ни на что…

Джесс мрачно смотрел на нее.

— И еще одно требование уплатить налог на недвижимость, — продолжала Фиона своим писклявым девчоночьим голосом. — Джесс, я видела в городе Герберта. Что-то стряслось?

Джесс мысленно чертыхнулся.

— Он просто переселился в город.

Она недоверчиво посмотрела на него, собрала почту в стопку и вручила ему.

— Кстати, эта дорога становится оживленной. На ближайшем повороте я чуть не врезалась в другую машину. «Кадиллак-эскалада» с тремя мужчинами. Он буквально полз по дороге.

Джесс пожал плечами, всем видом давая понять, что поддерживать разговор не намерен, так что пусть уезжает поскорее.

— Номерные знаки новехонькие. Небось приезжие.

— Да, сюда много народу понаехало, — кивнул он.

— Особенно отставных копов из Лос-Анджелеса. Слышала, их здесь больше двух сотен, только на моем участке с десяток.

— Как вы узнали?

Она пренебрежительно фыркнула.

— Я же кладу им в почтовые ящики пенсионные чеки и полицейские газеты! Среди них попадаются и славные ребята, и настоящие затворники. Если бы не почта, они бы вообще из дому не выходили. В полицейском управлении Лос-Анджелеса Северный Айдахо прозвали «синим раем» — слышали?

Об этом ему рассказывал Герберт. Джесс ничего не имел против переселения отставных полицейских в долину. Напротив, бывшие копы казались ему похожими на первых поселенцев: эти работяги, «синие воротнички», были чем-то сродни его деду. Пожив в шумных и многолюдных городах, изучив мрачную и неприглядную изнанку общества, они предпочли перебраться к зелени и чистому воздуху, где их наконец оставят в покое. Уж лучше копы, чем актеры, считал Джесс.

— С ними как-то безопаснее, — продолжала щебетать Фиона. — Но кое-кто из них мог бы вести себя и повежливее. Если им вздумалось сидеть взаперти, зачем вообще понадобилось переселяться сюда? Вот он я, мол, прошу любить и жаловать! — Она неуклюже крутанулась на месте. — Ох, смотрите, Джесс Роулинс, кто-нибудь из этих ребят возьмет да и уведет меня у вас!

Ну все, хватит, решил он.

— Я, пожалуй, пойду, — пробормотал он, указывая на свою почту, словно ему не терпелось распечатать конверты.

— Вы себе представить не можете, сколько полицейских газет я теперь развожу, — еще раз повторила она.

— Вот и займитесь делом, — жизнерадостно посоветовал он.

Эти слова она восприняла как пощечину.

— Не по-соседски это, — обиженно заявила она. — Видно, вы сегодня не в духе, Джесс.

Расшвыривая колесами гравий, она укатила, а Джесс задумался: может, лучше приходить за почтой ночью?

Эдуардо Вильяторо прижался носом к иллюминатору самолета компании «Саутвест эрлайнз», рейс Лос-Анджелес — Спокан. Под ним расстилался зеленый океан, лишь кое-где в вытянутых пятнах озер отражалось небо. Вдалеке вздымались снежные шапки гор, их пики оказались на уровне глаз, когда «Боинг-737» начал снижение. Столько зелени Эдуардо видел лишь однажды в жизни, когда летал за матерью в Сальвадор. Но там были джунгли, а здесь нет, вдобавок в Сальвадоре зеленые волны рассекали серебристые нитки дорог, а по краям виднелся океан, здесь же дорог он не заметил вообще. Однако он немного успокоился, когда внизу наконец появились квадраты возделанных полей, а стюардесса попросила пассажиров сложить столики.

С самого начала посадки на рейс Эдуардо заметил, что он единственный из всех пассажиров одет в костюм. Остальные не обращали на него внимания, но делали это подчеркнуто, а он не сразу сообразил, что кроме него в самолете больше нет латиноамериканцев. Такого с ним еще не случалось. Его карьера складывалась успешно главным образом потому, что он не выделялся в толпе и мог наблюдать за людьми, оставаясь незамеченным.

Вильяторо вскинул руку и потряс ею, чтобы манжета сползла с его новых золотых часов. Хорошо, что ему незачем переводить время: сначала надо разобраться, как эти часы устроены. Бывшие коллеги вскладчину купили ему подарок в честь выхода на пенсию, а давняя напарница, Селеста, заказала на обороте гравировку «За 30-летнюю службу».

В аэропорту он забрал с ленты транспортера две своих сумки. У стойки прокатной компании парнишка со старательно уложенными муссом волосами сообщил, что зарезервированную малолитражку ему могут поменять на машину поприличнее, среднего класса, при этом плата повысится всего на пять долларов в сутки.

— Нет, спасибо.

— Но вы ведь, кажется, собирались пробыть в здешних краях неделю, — напомнил парнишка, взглянув на монитор. — Ездить на большой машине вам будет удобнее. Ваша компания наверняка с этим согласится.