Синий шиповник

Моя цель была достигнута. Мать сама разобралась в череде уродливых занавесок, расшитых узорами. Мне было, действительно, безразлично. Впечатление от Максима совсем выцвело. Помолвка и торговля за приданное на глазах у всей семьи выбили меня из колеи. Поэтому мама все взяла на себя. В том числе, обговорила дележку расходов на свадьбу и "цену счастья Макса". Тетя Аглая подарила квартиру, которая на самом деле, стала не богатым придатком к мужу, а нашей общей клеткой.

– Даа, – тянула я слова от непонимания, что сказать, как похвалить подарок свекрови. – Все такое… белое… и розовое… чудно.

– Я все сама выбирала, – Зеленчук улыбалась проникновенно.

– У вас есть особое чувство стиля, – я не хотела ее обижать.

Хотя тона в оформлении, мебель, пушистые ковры, смешные кресла, репродукции картин вызывали во мне желание бежать скорее из этого гламурного ада.

– Спасибо вам, тетя Аглая, большое.

Наконец, настал первый день моей казни. Сначала мы отправились в ЗАГС и заключили брачный договор. Все действо мой жених был молчалив. Его лицо выражало мировую скорбь. В ресторане Максим поставил побольше бутылок шампанского на наш стол. Когда же нас завели в номер для новобрачных, мужчина сразу закрылся в ванной. Я ждала на постели его целый час. С трудом распустила шнуровку на корсете и стащила с себя кошмар из фатина. Потом все же решилась постучать.

– Максим, все в порядке?

– Да, – отозвался жених.

– Я тоже хочу искупаться.

Я набрала себе ванну и долго в ней полулежала. Тоже не торопилась. Когда я вышла, Максим спал или притворялся. Но меня это не волновало. Я лежала без сна несколько часов. Потом все же Оле-Лукойе сжалился надо мной и раскрыл свой волшебный зонт со снами-звездами.

Утром Максим закрылся одеялом до подбородка, не давался мне. Я сначала списала это на стеснительность. Моя рука скользнула по его ноге, укрытой махрой.

– Не трожь меня. Я не хочу! – Макса трясло.

Он ловким котом выпрыгнул из постели, стараясь не уронить одеяло. Я ухватила край покрывала.

– Ты ломаешься, будто ни разу нецелованный девственник, – в моем голосе сквозила нота смеха, уж очень забавно отбивался супруг от исполнения своего долга.

Самой логичной причиной поскорее женить здорового мужчину – это его интимная связь до брака. Поэтому я понимала, что Максим сопротивлялся из вредности. Я попыталась обнять его, чтобы успокоить.

– Скажи просто, что я не девственник. Скажи! – он вывернулся из моих рук.

– Нет, – я увидела в его глазах отчаяние. – Ты же знаешь: тогда брак не состоится, а тебя отправят на границу или еще куда-нибудь.

Многих отправляют так служить. Потому что там в любой момент может начаться война, так говорили нам в школе.

– Ну и пусть!

– Тогда зачем, вообще, вся эта феерия была устроена, дорогой? – я уже не могла держать себя в руках от злости.

– Я передумал!

Я со вздохом достала свой платок гаранта, который нужно было предъявить гостям, мол, смотрите, мы переспали. Я достала и разбавленную синюю акварель, которую приготовила на всякий случай. Конечно, сырые краски могли сойти за слезы девственника. Но застывшие должны были сделать ткань более грубой. Я просто надеялась, что все будут еще с похмелья или уже напившиеся и не заметят подлога.

– Что ты задумала? – Максим отвернулся от меня, чтобы одеться, но увидев мои манипуляции, бросил рубашку.

– Я спасаю тебя, придурок.

– Не надо! – он стремительно выхватил и выкинул платок в окно.

– Ты сумасшедший, – заключила я и достала второй экземпляр.

Макс устало сел на кровать. Тогда он и проговорил впервые:

– Ненавижу тебя…

– На, поплачь напоследок в платочек, – я подала ему ткань, промоченную акварелью.

– Отстань!

Я презирала свадьбы и все бессмысленные ритуалы этого торжества. Демонстрация платка со слезами меня и вовсе бесила. Но гости были безумно рады увидеть, что Максим лишился невинности.

– Ты стал мужчиной, сынок! – радовался дядя Кирилл.

– Мда, – грустно протянул мой муж. – В Африке для этого нужно поймать и побороть льва…

– А у нас всего-то делов, – поддержала я его глубокую мысль.

Приглашенный судья выжег на его тыльной стороне ладони букву "Ж" – женат. Теперь отступать было некуда. Мы снова напивались шампанским и молчали.

Я приходила раз в три дня. Это обычный график, когда уже есть три мужа. Когда же у женщины только один брак, можно видеться с супругом чаще. Но я просто не вынесла бы общества человека, который твердит, что ненавидит меня. Не зря говорят, что слова имеют большую силу. Даже цветы вянут, когда слышат фразы, полные негатива. Но и не ходить я тоже не могла. До рождения первого ребенка за новобрачными следят. Кажется, что все в порядке. Но "пинки" есть везде, – открыла мне тайну мать. Даже в публичные дома приходят агенты ПИН и составляют свое мнение о работе учреждения. Проверки не частые, но внезапные. От всего, что я узнала в тот год, у меня до сих пор появляются мурашки на коже.

– Я ненавижу тебя, – в очередное утро прошептал Максим, глядя на меня.

– Смени пластинку, дорогой, – я вся дрожала от злости.

– Я не могу.