Синий свет

Старик Тони отметил про себя, что число 2002 выглядит и особенно звучит просто фантастически. Он и 2002-ой год находятся на разных полюсах целого века, даже больше – две разных планеты. И как раз небо своим капризом в середине 50-х разбило его жизнь надвое.

–И что, ни одной школы так и не оставили?

–Ни одной… Еще почти 10 лет я строил установки в подвалах заброшенных зданий, в домах своих друзей, в залах влиятельных миллионеров, но везде нас находили Контролеры. Сначала они просто нас разгоняли, штрафовали и забирали инвентарь, потом начали сажать в тюрьмы, а затем они стали стрелять. Люди моего поколения, цеплявшиеся за воспоминания, старели, а Контролеры сменялись на более молодых и пропасть между нами все увеличивалась. Нам становилось все труднее прятаться и бегать от них, им становилось все легче догонять и наказывать.

Если в числе первых Контролеров были люди, которые сами завороженно смотрели мои спектакли и делились воспоминаниями за чашкой кофе, а потом просто предупреждали нас быть осторожнее, то молодые нас не щадили. В конце концов, всех моих самых близких людей рассадили по тюрьмам или убили. Я остался один, смирился со своим положением ради семьи. Но, поверь, Ева, в глубине души я никогда не смирюсь… Я – ненормальный, я – человек прошлой эры.

–Мне жалко тебя, дедушка…

Разговор прервался, повисла напряженная пауза. Маленькая девочка не смотрела на старика, она, может и не осознанно, но чувствовала свою вину перед дедушкой. Что она приспособлена к новой жизни, она не знала другой. Синее небо для нее – как далекая сказка, волшебство, приключение, в реальности которого она никогда не сможет удостовериться, как бы убедительно и увлеченно не рассказывал ее дед.

Старик Тони же, напротив, жалел свою внучку, которая никогда не видела яркой голубизны неба, не валялась на траве, разглядывая облака на светлом фоне. В ее представлении они – мрачные тучи, совсем не радостные

В воздухе стали мелькать летучие мыши, ожидавшие продолжения разговора. Кошка, видимо, тоже задумавшись, задремала в тяжести момента. Даже комар, минуту назад покушавшийся на ногу Евы прервал свой атакующий писк и дал девочке время на раздумье….

Но старик, как и положено старшему, пришел в себя раньше.

–Не надо меня жалеть, Ева. Моя жизнь была полна приключений. Я и правда сумел изменить мир. Изменить к лучшему, я не сомневаюсь. Пусть всего на несколько лет, но именно в то время, когда это было нужно. Синее небо теперь устаревшее понятие. Также как бумажные книги или автомобили на бензине. И если мне сейчас разрешат вновь открыть школу воспоминаний, я вряд ли соглашусь. Я пережил большинство своих зрителей, а те, кто остался, свои воспоминания хранят при себе и этого вполне достаточно.

Я злюсь не из-за закрытых школ, я злюсь из-за той ненависти и жестокости, с которой к нам относились. Они убивали воспоминания вместе с людьми – вот, что больше всего обидно. Обидно то, что в придачу к свету они забрали цвет. Что такое цвет – это отражение света предметами. Одни отражают хорошо, другие хуже, одни – желтые, другие – синие. Ничего страшного в этом нет! Небо – это синий свет, он опасен. Наденем очки – это правильно. Но Контролеры своей властью злоупотребляют – цветы-васильки, драгоценные камни сапфиры и даже живых китов – все уничтожили, как будто не было их….

–Почему они такие злые дедушка?