Синий ветер

— Ничего особенного. Я ему популярно объяснил, что французское слово «кулуар» в переводе на русский язык означает боковую залу, коридор в парламенте или театре. Во множественном числе означает парламентскую среду. Солдат этого не знал.

— Здорово ты его поддел! Это, пожалуй, похлестче «губы» подействует. Мастак ты на эти штуки, Петро!

— На том стоим. А учиться надо, иначе я как воспитатель только оборону буду держать. А победы можно добиться только в наступлении.

— Да на кого наступать-то? — вмешалась Оксана Григорьевна.

— На многое. Например, на пережитки прошлого в сознании людей. Вот, скажем, ты начинена ими, как пирог капустой. Сама увязла в быте и мужу не даешь учиться. Опять же ревнуешь.

— Это к кому же? — поинтересовался Николай.

— Да к твоей жинке! Помнишь, мы на Новый год с ней танцевали? Так моя-то всю ночь пилила.

— Гляди, я те бока-то намну! — сказал Николай и расхохотался.

— А ну вас, — махнула рукой Оксана Григорьевна. — Я с вами серьезно, а вы зубы скалите.

Она принесла еще пирогов с капустой, подрезала сала, заново заварила чай.

— Вот сама пойду работать, тогда узнаешь. На одних консервах посидишь, не то запоешь. И про пережитки еще не раз вспомнишь, когда сам себе будешь и обед готовить, и белье стирать, и хозяйство вести. Я хотя и увязла в быте, но, если бы я твой быт не тянула, ты так и остался бы с семилеткой.

— Вот это верно! — сказал мичман и обнял жену. — Видал, Коля, какая у меня жинка?

— А на мою заришься, — сказал Николай и опять захохотал.

Кто-то постучался, мичман встал, пошел в коридор открывать дверь. Вернулся он тут же и начал торопливо одеваться.

— Что еще стряслось? — спросил Николай.

— Хомутинников из увольнения не вернулся.

Когда Туз прибежал в канцелярию, Борисов спросил:

— Где он может быть?

— Да есть тут у него одна. Бетонщицей работает. Я поеду к ней.

Но Туз не успел выйти из канцелярии, как туда ввели Хомутинникова. Он еле держался на ногах, налившиеся кровью глаза уставились в одну точку.

— Уложите его спать, — сказал Борисов солдатам, поддерживавшим Хомутинникова под мышки.

Однако рулевой уперся, он порывался что-то сказать, но слова у него получались мятые, сначала никто ничего не мог понять, только потом догадались, что он говорит о каких-то часах.

— Во! — Он закатал рукав и показал часы.

— Ладно, идите спать, — сказал Борисов.

Хомутинников оттолкнул поддерживавших его солдат и шагнул к двери. Однако ноги совсем перестали его слушаться, он споткнулся. Солдаты опять подхватили его и вынесли из канцелярии.

На следующее утро Борисова вызвал опять появившийся на стройке Жаров. Кроме самого Жарова в кабинете сидели Щедров и Савкин.

— Что у вас там происходит? — спросил Жаров, когда Олег сел на предложенный ему стул.

— Что вы имеете в виду?

— Вот видите, — обратился Жаров к Щедрову и Савкину. — Он еще прикидывается этакой невинной овечкой. А то, что у вас за один день два ЧП случилось, это вас не удивляет? Сначала Голубева искалечили, потом этот матрос напился, как его фамилия?

— Хомутинников, — подсказал Савкин.

— Вот-вот, Хомутинников. И вообще, кто вам разрешил выдать всем зарплату? Вы знаете, что есть приказ выдавать только по три рубля восемьдесят копеек?

— Это касается только лиц, особо склонных к злоупотреблению спиртными напитками.

— Но есть еще и указание начальника управления полковника Щедрова: никому не выдавать на руки более пяти рублей.

— Да, я давал такое указание, — подтвердил Щедров.

— Конечно, приказы не обсуждаются, но вопрос о выдаче личному составу плавсредств денежного содержания решаю я как начальник плавсредств. Вот я и выдал вопреки вашему устному распоряжению.

— Почему?

— Потому что считаю это распоряжение незаконным и неправильным.

— Поясните, — попросил Щедров.

— В приказе говорится о лицах, особо склонных к злоупотреблению спиртными напитками. А вы своим распоряжением всех поголовно зачислили в алкоголики. Кроме того, что это оскорбительно, это неверно и с точки зрения дальнейшего укрепления воинской дисциплины.

— Вот как! А я думал, наоборот, — удивился Щедров. — Любопытно. Поясните еще.

— Пожалуйста. Мы говорим, что у нас в армии сознательная воинская дисциплина. Значит, укреплять ее надо путем повышения этой сознательности. Тем, что вы запретили выдавать деньги, вы создаете только видимость благополучия. Понимаете, опять видимость! А я выдал деньги всем и убедился, что ребята у меня и в самом деле сознательные, ведь, кроме Хомутинникова, никто не напился. А с одним Хомутинниковым мы уж как-нибудь справимся.

— А за ЧП кто отвечать будет? — спросил Жаров.

— Вероятно, придется мне.

— Придется. И не только за это, а и за пожарную тревогу, и за Карпова, и за Голубева. Вот ведь какой букет набрался! Словом, на следующем заседании парткома мы спросим с вас со всей строгостью. А сейчас можете быть свободны.

— Я попрошу вас зайти ко мне, — сказал Щедров.

Олег ждал полковника в коридоре. Он успел выкурить две сигареты, пока Щедров вышел.

— Ну, заходите, — пригласил он.

Плотно закрыв за собой дверь, Щедров сказал:

— А в общем-то, вы мне нравитесь, Олег Николаевич.