Сининг Рок

— А что бы сделал ты? Если бы я сбил Дженнифер или Мишель, разбросав их мозги по асфальту?

— Ты мне угрожаешь?..

— Нет, я спрашиваю тебя, как отец отца: если бы ты знал человека, который убил твою дочь, что бы ты сделал?

— Я бы захотел убить…

— Никаких «захотел». Что бы ты сделал?

— Не знаю. А что ты хочешь сделать?

— Забить тебя до смерти голыми руками. Именно это я хочу сделать. Но сделаю не это.

Роджер поднялся и сделал шесть шагов в направлении палатки.

— Роджер? Где ты? — произнёс Дональд.

— Здесь, Дональд.

— Ты подошёл ближе.

— Послушай меня, — сказал Роджер. — Я хочу, чтобы ты знал: мне очень жаль. Я знаю, что это ни черта не изменит и не вернёт Табиту, но это правда. Просто… я так испугался. Понимаешь?

— Спасибо, Роджер.

— За что?

— За то, что произнёс её имя.

Роджер выстрелил в палатку шесть раз.

В ушах у него звенело, а выстрелы все еще отдавались эхом в горах, когда он позвал:

— Дональд?

Ответом ему было хриплое, клокочущее дыхание.

Роджер подошел к палатке, расстегнул молнию, достал фонарик и посветил внутрь.

Дональд лежал на спине; единственной видимой раной была дыра под левым глазом, и кровь вытекала из нее, как масло.

Роджер повел фонариком по полу, выискивая пистолет в руке Дональда, чтобы хоть как-то оправдать то, что он натворил. Но единственное, что держал Дональд, была фотография рыжеволосой улыбающейся девочки-подростка с брекетами.

* * *

Три дня спустя, сидя за тем же столиком, что и неделю назад на террасе отеля «Гроув Парк Инн», они наблюдали, как официант ставит перед ними первые блюда и наполняет бокалы из бутылки «Пино-Нуар».

Августовская ночь была прохладной даже здесь, в городе, как будто лето все-таки вот-вот закончится.

Возле бара мужчина в смокинге играл на фортепиано один из самых прекрасных концертов Моцарта.

— Как тебе филе? — спросила Сью.

— Превосходно. А тебе?

— Ела б хоть каждый день.

Роджер выдавил улыбку и сделал глоток вина.

Они продолжили есть в полной тишине. Спустя какое-то время Сью не выдержала:

— Роджер?

— Да, милая?

— Мы же всё сделали правильно, да?

Ему было неприятно, что она заговорила об этом за обедом, но он был уже наполовину пьян, а алкоголь — замечательный буфер между ним самим и тем, что он сотворил прежде.

— Да, мы всё очень обстоятельно провернули, — ответил он.

— Я продолжаю думать о том, что нам следовало перегнать его машину.

— Это была бы лишняя возможность для нас оставить улики. Клетки эпидермиса, пот, волосы, волокна нашей одежды, отпечатки пальцев. Я все продумал, Сью.

Она потянулась через стол и взяла его за руку; бриллиант, который он подарил ей двадцать четыре года назад, рассыпался тысячью граней в свете свечей.

— Прежде всего, это было ради девочек. Ради их безопасности, — сказала Сью.

— Да. Ради девочек.

Из-за соседнего столика донёсся запах дорогих сигар.

— С тобой ведь всё будет в порядке? — спросила Сью. — После того… что ты должен был сделать?

Роджер принялся резать бифштекс, стараясь не встречаться с женой взглядом.

— У меня ведь уже был подобный опыт, разве нет?

* * *

В начале октября одному из лесничих района Писга пришло в голову, что черный «Бьюик-Регал» с миннесотским номерным знаком, припаркованный возле туалетов на перевалочном пункте Ист-Форк, простоял там чертовски долго, что было особенно странно, учитывая, что в этом районе никто не пропадал.

В течение нескольких дней шериф округа Хейвуд переговорил с двумя родственниками и бывшей женой в Дулуте, ни один из которых не общался с Дональдом Кеннингтоном больше года, и все они сказали, что после смерти дочери он покатился вниз по лестнице; что это разрушило его всеми мыслимыми способами, и он, вероятно, ушел в горы, чтобы умереть.

Помощник шерифа нашел её в бардачке — написанную от руки записку, сложенную между руководством по эксплуатации автомобиля и ламинированной картой Миннесоты.

Он зачитал её вслух шерифу, когда они вдвоем сидели на переднем сиденье автомобиля Дональда, а капли дождя падали на ветровое стекло, почти полностью облепленное багряными листьями дуба, нависшего над автостоянкой.