Синица

Я забуду слово такое точное,

Я забуду родинку на плече,

Только сны забыть никак, полуночные,

Что заканчиваются всегда ничем.

Я забыла встречи, глаза усталые,

Все что говорил, и о чем молчал.

Я забыть смогла, все, за что прощала я,

Но скучаю, сука, по мелочам.

Ведьма

Однажды искру загасишь —

От пламени не сгореть бы,

И с горькой усмешкой скажешь,

Что я роковая ведьма.

И пусть хоть на шее с камнем

Нырну – все равно поплыли,

Но ведьминские права мне,

Наверное, все ж, купили.

Наверное, в переходе

За тысячную бумажку.

И там же, по черной моде

Магическую рубашку.

И так вот теперь гоняю,

Все правила нарушая,

На скорости всех сбивая,

И силы своей не зная.

Отвечу я по секрету,

Когда приземлюсь на крышу:

Мое удостоверенье

Заверено кем-то свыше.

И там за холмом за черным

Нам звания раздавали,

И с (красным) черным моим дипломом

В придачу идут медали.

И где-то в одном реестре,

Где собраны фото наши,

Рискнешь заглянуть ты если,

То первой меня покажут.

Спокойно читай, как песню,

Ведь знают веками люди —

Никто не погибнет, если

Меня обижать не будешь.

Пусть хлещут слова, как ветки -

Без толку я не кусаюсь,

И даже бываю редко

Характером золотая.

Но коль перейдешь дорожку —

Приду к тебе темной ночью,

Влечу на метле в окошко,

Порву твою душу в клочья.

И будь ко всему готовый,

Когда мой ответ услышишь,

И нервно закуришь снова,

И часто опять задышишь.

И я обниму за шею

Цепляющими руками,

И чтоб продолжал мне верить —

Сотру тебе напрочь память.

Для кого наряжаются женщины

Перед садиком утром девчушечка

Поправляет с кармашками джинсы.

На футболке моднявые рюшечки,

Круче, чем у известной актрисы.

Только бабушка дуги надбровные

Очень неодобрительно хмурит:

– Красота – она штука духовная,

За нее-то тебя и полюбят.

Чаем старшая дочь обжигается,

Не затронув омлет на тарелке.

Ей еще рисовать полагается

Над ресницами стильные стрелки.

Только мама опять возмущается,

Выразительно щурит глазами:

– И куда это мы наряжаемся?

У тебя послезавтра экзамен.

И отец у порога печалится,

Говорит жене:

– Странное что-то,

Что за праздник у вас намечается?

Разве ходят в таком на работу?

Но виной не характер здесь ветреный,

И не сделать тут новых открытий —

Для кого наряжаются женщины?

Для того, кто в них женщину видит.

Если женщины ходят нарядные -

То случаются метаморфозы,

Под мужскими влюбленными взглядами

На снегу распускаются розы.

И как правильно это подмечено,

И как все объясняется просто —

Для кого наряжаются женщины?

Для того, кто такими их создал.

Все, что нас не убивает

Все что нас не убивает —

Делает сильнее:

Тренирует, закаляет,

Отучает верить.

Несомненно, прибавляет

Жизненного веса,

А порою придвигает

Кожаное кресло.

Все что нас не убивает –

То чему-то учит.

Быть разумным заставляет,

Не валить на случай,

Самомненье повышает,

Прибавляет смыслов,

И из неженок ваяет

Суперреалистов.

Но когда в груди цепляет -

Никого не слушай:

Все что нас не убивает –

Забирает душу.

В ней так много

В ней много такого сильного, настоящего

Которое хочется через себя, на старт, на взлет,

Как чашку чая дымящегося, горячего

Сначала потрогать – не сильно ли обожжет.

Как снег, что из окна искринками синими

Слепил, потом выйти – и близко-близко смотреть,

И долго моргать, когда снежинка лучами длинными

Проткнет бытие, и то ли смеяться, то ли реветь.

В ней много такого отчаянного, рваного,

Такого, когда тарелки об пол, ножи в зеркала,

Когда разговоры искренние и пьяные,

Когда выяснять до пепла, а чувствовать догола.

И много-много еще такого странного,

Не спрятанного, честного, аж болит.

И хочется нарисовать лицо ей заново

И беззащитную наготу прикрыть.

А утром смотреть – бегут по делам прохожие,

И кожа искрится как у вампиров днем,

И все на нее немножечко похожие,

И ни одного похожего на нее.

Помидоры

Вышла из продуктового, в руках пакеты бумажные,

Купила по акции помидоры.

Мне кажется, мы упускаем с тобою важное,

Мы заигрались, мы плохие актеры.

И мысли в нужные фразы не собираются,

А только словами заученными, аккуратными.

Я роняю пакет, и помидоры на асфальт рассыпаются,

И растекаются красными неровными пятнами.

И кто-то ворчит и толкается сзади,

А я смотрю на сырой снег и слякоть —

Жалко до слез, противно до безобразия.

Так уродливо, так не вовремя и некстати

По асфальту унылой беспомощностью размазана

Помидорная с рваными шкурками мякоть.

Я смотрю на них – и так ясно становится:

Все без толку, ни к чему городить сплетни

И бессвязные односторонние споры.

Некрасиво, совсем как эти

Чертовы акционные помидоры.

И так же, как придуманы обманные акции,

Так же фальшиво сейчас смахивать слезы руками.

А помидоры – всего лишь бутафория и декорация,

А герои мы сами.

И я слышу уже, как на сцене разыгран красивейший диалог

С почти своим почти мужем

По одной дешевой ужасно,

Но весьма популярной пьесе:

– Дорогая что сегодня на ужин?

– Дорогой, овощной пирог,

Суп томатный и паста

С соусом болоньезе.

И придерживаясь сценария и атмосферы особой,

Загораживая единственный софит,

Я протяну тебе помидор: «Попробуй.

Рекомендую, трезвит».

И тут загудит невидимая толпа зрителей,

Затопают ногами суфлеры:

– Вы врете, плохо играете, вы нас обидели!