Синица в руках

– Зараза! Как же ты меня вымотала!

Ругаясь, выпустил из рук мертвое тело собаки. Отдышался. Появилась способность думать. А что думать? Линя-я-ать! Чем быстрей, тем лучше. Не ровен час, товарищи усопшего набегут. Понравится ли им то, как с их соплеменником поступил? Явно не очень. Посему, только линять! Но прежде чем уйти… Снял с шеи широкий ошейник. Трофей, пригодится в плохом хозяйстве.

Бегом. Бегом по тропе к реке. Сейчас она одна, способна помочь уйти в тину отрыва. Темень на глазах превращалась в ночь, но прохлады как не было, так и нет. А еще было паршивым то, что вся ночь была еще впереди.

Заунывный тягучий вой встретил ее на подъезде к месту призыва. В сумерках ночи, когда луна прочно обосновалась на небесном своде, сидевшие на тропе помощники в три голоса оплакивали погибшего товарища. Зевана чуть вздыбив коня, заставила его из галопа разом встать на месте, копытами подняв невидимую в ночи пыль. Грациозно спрыгнув из седла, шагнув к мертвой собаке, нагнулась. Погладив рукой скомкавшуюся на загривке шерсть, слез ронять не стала. За долгую жизнь, отвыкла от сочувствия кому либо. Не горечь утраты переполняло юное сердце старой как мир богини, нет. К интересу игры, добавилась злость. И эту злость она желала как можно скорей выплеснуть, извергнуть на конкретного смертного посмевшего задушить ее имущество.

Звери глазами и поворотом головы следили за действиями хозяйки. Никто из них больше не подавал голос, не скулил и не выл. Они как и их хозяйка, прежде всего охотники. Три больших, высокорослых собаки, казалось отличимой породы, застыли в ожидании приказа. Белоносый, пес обладающий прекрасным чутьем, но не отличавшийся быстроходностью. Собака с сильно развитым передом, заостренной мордой, с короткими острыми ушами и волчьей мастью со светлыми подпалинами. Шерсть прямая, более длинная на спине, загривке, гачах и хвосте. Он всегда солировал в гоне. Вот и теперь ловя единственно верный жест, каждый миг ожидая слова, готов был сорваться по определившемуся направлению. Два других пса с нетерпением обозначили просьбу чуть слышным поскуливанием. Умение работать в одиночку, полное повиновение хозяину, точное и быстрое выполнение его команд, вот качества присущие оставшейся тройки.

Зевана не касаясь стремян ногами, прыгнула в седло, поводьями пригасив нетерпеливые позыва жеребца к вожделенному движению.

– Н-ну? Чего ждете? – обратилась к собакам. – Он неподалеку. Искать!

Сорвались с месса летучей рысью, быстрым аллюром, броском при котором каждые полшага все четыре ноги на доли секунды одновременно отрываются от земли, понеслись по следу, оставляя охотницу позади. Это на княжеских охотах, считалось, что правильная гоньба должна быть сильная, без остановок, с громким лаем и визгом. Собаки Зеваны наоборот, идя по следу зверя, голос подавали редко. Их главной задачей было обнаружение следа зверя и его гон в тенета. Вперед! Вперед! И только вперед! Все сомнения и страхи остались позади, у мертвого тела товарища. Звук лошадиных копыт подгонял, заставляя целиком отдаться процессу преследования. Стойкий запах добычи не пропадал, не улетучивался, вел отчетливо, позволяя держать скорость бега.

Все трое выскочили к неширокой полосе водной преграды. Лунная дорожка плескалась по зыби речной воды. След уходил в воду и терялся в неспешном течении. Заметались у берега, заскулили. Появившаяся всадница, придержав разгоряченного коня, щелкнула арапником.

– Искать!

Разделились. Кто кинулся вдоль берега по течению реки, кто против, а Белоносый войдя в реку, поплыл на противоположный берег. Только так. След утерян. Зевана не думая долго, рванула за тупоносым, псом большого роста, с легкой головой при выпуклом лбе и больших тонких ушах, побежавшим по течению реки. Доверившись нюху пса, обошла камыш, пустивший стрелы прямо из прибрежной глади воды, заставила коня нестись галопом между близкой к воде кромкой леса. Шум ломаемых растений, заставил проснуться прибрежных птиц и мелких животных. Одни вспорхнув с гнездовьев, добавили и свою лепту в неразбериху ночного наезда, другие постарались по-тихому улизнуть с пути сильного хищника.

– Ату его! Ату!

Голос хозяйки отдаляясь, вскоре совсем растаял. Белоносый мотая под водой ногами плыл, сносимый течением реки. До берега осталось немного.

Сам Лиходеев находясь в теплой воде реки, прекрасно видел отчетливые тени метавшихся по берегу собак, своим повизгиванием распугавших водную живность в том месте, где он вошел в воду. Видел тень всадницы, понукавшей помощников голосом и сломя голову, по берегу бросившейся скакать вдоль береговой кромки вниз по течению реки. А вот и кандидат на роль утопленника!