Синица в руках

Взревел половец у полога, сам бросившийся на руса. Все присутствующие в юрте, в один миг превратились в единый клубок из тел, вцепившись друг в друга. Рычание из глоток гасилось войлоком, но только не внутри помещения. Зубы рвали плоть, как и метал оружия пришельца. С шумом трещало разрезаемое полотно войлока стены. Деян еще успел чакрой взрезать шею одному из волков, метко пробил ножом череп серого завалившегося к ногам, переставшего дергаться в конвульсиях, но не разжавшего хватку челюстей. Его завалили на утоптанный грунт пола и принялись грызть. Одной рукой прикрыл голову, другой – туловище. Пытался не допустить смещения тела в сторону. Корпусом сбить вправо-влево тяжелые туши степных разбойников. Где же Молчан? Последняя мысль, пришедшая в голову. Дальше темнота окутала сознание, позволяя перестать чувствовать боль.

Когда Лиходеев со своим наставником, он же напарник, отбросив полог вышли из шатра, в стане противника был поднят гвалт. Кто-то из вятичей явно прокололся. Своего клиента, сиречь кошевого одного из родов, они нейтрализовали. В едва освещенном масляным светильником помещении с войлочными стенами, Ивар оседлав спину половца в летах, отдыхавшего среди соплеменников, свернул шею, а Лихой не разбираясь кто есть кто, вырезал остальных троих насельников вежи. Теперь под неразбериху ночной суеты следовало как можно быстрей уходить. Это понял и Ивар.

– Держись за спиной и не отставай! – прошептал он, и пригнувшись, подстроившись под общий темп хаоса, посеменил на край стана, причем в сторону реки.

Оставив растревоженный лагерь врагов позади, Ивар прибавил ходу, не боясь нарваться на разъезд или скрытый пикет. Лиходеев не отставал.

– Как думаешь, что произошло? – догнав напарника, задал вопрос.

Оглянувшись, Ивар покачал головой, мол не знаю, а потом не отвлекаясь на молодого боярина, соскользнул с берега в реку, оказавшись в воде сразу по пояс. Махнул рукой, и побрел по течению, не забираясь на глубину. Лиходеев последовал его примеру.

К договоренному месту выбрались под самое утро, застав вернувшихся с задания карабов в плачевном состоянии. Многие покусаны, кто-то был ранен, а князь находился в бессознательном состоянии. При близком рассмотрении, Лихой понял, что Деян не жилец…

Десятник не стал сломя голову подставлять оставшихся в живых под мясорубку непонятно кому, но и медлить было нельзя. Бег погиб, как считал Бираг, исключительно по собственной глупости. Не нужно было испытывать судьбу разговором. Убить славян и забыть про них, это достойно волка. Теперь приходилось воочию наблюдать результат неудавшегося захвата. Воинский стан подсчитывал потери. Лишенные большинства кошевых, куманы в этой безумной ночи, напоминали стадо баранов без пастухов. В некоторых местах родичи разных родов, не поделив что-то с соседями, устроили перебранку, схватились за оружие. Оглядевшись, и поняв, что действительность хуже чем он мог предположить, в бессилии, что либо изменить скрипнул зубами. Изменить нельзя, отомстить реально. Не обращаясь в ипостась матерого, десятник приставив рупором ладони к губам, подал призывный вой.

– У-у-а-у!

Сочный и басовитый, он тут же привлек внимание воинов родового коша. Эти сейчас заботили его меньше всего, сами разберутся. Он звал свой десяток. У волков существует своя система передачи информации. Движение головы, ушей, хвоста, взгляд, фырчание, рык, вой. Это очень похоже на знаки и жесты, которыми обмениваются воины, севшие в тайную засаду или подбирающиеся к врагу. Передвигается стая след в след так, что сложно определить, сколько именно волков прошло. Воем можно сообщать что-либо или просто выразить накопившиеся эмоции.

– У-а-у-у-а!

Ответный вой, оповестил, что он услышан, что понят. Живы значит! Ну хоть так, живые могут и подождать. Теперь нужны те, кому что лес, что степь, родным домом кажутся. Бродники! Не слишком отвлекаясь на происходящее под боком, направился прочь из куманского стана. Проходил мимо дравшихся кошей, никак не могущих в такой момент решить кому причитается больше добычи, шатавшихся у костров одиночек, иногда давая пинка зазевавшимся. Часть родичей, толпами бросилась к табунам, ощутив свою неполноценность. Какой воин степи без лука и коня? Кто-то додумался зажечь костры. Вот и окраина стана, в полуверсте от него другой лагерь, собравший все отбросы степи, двинувшиеся вслед за ордой в набег. Сборище пестрое. Люди за проступки лишенные покровительства рода, куманы родов лишившихся пастбищ, и такие есть, представители иных народов, почти стершихся из памяти Дикого Поля, ну и конечно бродники. Народ, непонятного племени, не степняки, и не лесовики, промышляющие чем придется, вплоть до разбоя.

– Здравствуй Ажок!

Поздоровался с выборным на время похода вождем людей, которых искал. Высокий, крепкий воин в малахае по летней поре, вставший у потухшего костра и с интересом наблюдающий за происходящим бедламом в стане соседей. Пристальный, умный взгляд, вопросом поедал десятника волчьей стаи.