Синица в руках

Она была такой же, те же четыре кровати, из которых занято было две, а на остальных ровными кучками были сложены вещи. Но в отличие от его комнаты, здесь стоял волнующий запах женской комнаты, чувствовалось присутствие двух совершенно разных женщин.

Катя буквально выпрыгнула из безразмерной куртки и ватных штанов полукомбинезона, оставшись в мягком, слегка обтягивающем трикотажном костюме, намекавшем на тонкую талию его обладательницы, стройные ноги и волнующую округлость маленьких ягодиц. Катя ему казалась совсем маленькой и походила на школьницу.

— Давай пакеты! — одернула она его нескромные взгляды, явно довольная его интересом. — Раздевайся и мой руки.

Он послушно разделся, оставшись в белоснежной рубашке и темно-синих джинсах. Катя улыбнулась, оглядывая его, но промолчала, кивнув на дверь ванной. Раковина была вычищена до блеска, все вокруг пахло чистотой и задушенным парфюмерными отдушками хлором.

— У тебя очень приятно, — нашел неуклюжий комплимент Игорь, садясь на указанное ему место за столом. Катя бросила на него благодарный взгляд, сейчас ее глаза не были такими узкими, едва-едва выдавая национальную принадлежность одного из родителей.

— Ну, это не только моя комната. Нас тут двое живет, к счастью.

— Для меня — это твоя комната, — безапелляционно сказал Игорь. — Это изумительно!

Он с восторгом смотрел на стол, уставленный тарелками со всевозможными салатами, как ей удалось из столь скудного ассортимента местных чипков соорудить такое роскошество. После многих недель питания в заводской столовой, организм ликовал, при виде домашней еды.

— Ну ты меня совсем захвалил, — рассмеялась Катя, добрым, солнечным смехом, который бывает у настоящей хозяйки, смущенной похвалой, но так в ней нуждающейся.

— Нет, все честно. Я в настоящем восторге.

— Да ладно, будто тебе жена не готовит, а? — Катя бросила хитрый взгляд, ловя реакцию его лица.

— У меня нет жены, да и не планируется, — пожал плечами Игорь, не выдав лицом и тени лукавства, он себя именно сейчас так и ощущал. В душе росло чувство неистощимой любви, не требующей сразу же взаимности, но подталкивающей его прямо сейчас бросить все цветы к ее ногам. Он засмеялся.

— Что смешного? — недоуменно возмутилась Катя.

— Да ничего, я себя ощущаю зеленым студентом, вот и смеюсь над собой.

— А сколько тебе лет?

— Много, целых тридцать два года.

— Да ну, это разве много. Много лет мне.

— А сколько тебе лет?

— Вообще-то воспитанные люди у дамы возраст не спрашивают.

— Можно я буду немного невоспитанным? Так сколько же?

— Тридцать, — Катя расхохоталась. — Старушка уже.

— Вовсе и не старушка, — пожал плечами Игорь.

— Старушка, меня так бабушка называет. Ей все не дает покоя, что у меня нет мужа, и деток еще не нарожала. Она меня воспринимает как инкубатор.

— А как воспринимаешь себя ты?

Катя наконец закончила с приготовлениями и села рядом. Она пристально посмотрела в его глаза, гипнотизируя глубокими серо-голубыми озерами.

— А с какой целью интересуешься? — она резко отвернулась, неестественно отшучиваясь.

— С прямой. Может, я жениться хочу?

— Да ну! — она бросила слегка презрительный взгляд на него.

— Знаю я ваших, московских.

Игорь возмущенно прокашлялся, не ожидая такого выпада. Катя, чувствуя свою излишнюю грубость, положила ему на тарелку кушанья и ласково дотронулась до его руки.

— Не сердись, сам же знаешь, как мы к вашим относимся, вот и вырвалось. Давай есть, а? А то я не обедала, все готовила и готовила! — она игриво блеснула глазами, толкнув под столом ногой. — Давай, хватит дуться.

— Действительно, надо есть, — согласился он, с удовольствием принимаясь за предложенное угощение.

Вдвоем они умяли почти все, что было на столе. Катя ни на шаг не отступала от него, но, в отличие от себя, он даже не заметил, что у нее хоть на чуть-чуть надулся живот, хотя его ремень уже просил пощады.

— Не в коня корм! — Так всегда говорит моя бабушка. Она все хочет, чтобы я набрала вес, а то я, по ее мнению, так со школы и не выросла. Поэтому мужчины на меня и не смотрят, — она заразительно рассмеялась.

— По-моему все прекрасно, но, может, твоя бабушка и отчасти права.

— Вот так да, значит я некрасивая? — возмутилась Катя, собирая пустые тарелки со стола.

— Нет, некрасивая, — ехидно улыбнулся Игорь, за что тут же получил ложкой в лоб.

— Хам! И чего я тебя в гости позвала?

— Ты меня не так поняла. Я пока не могу подобрать слова, — начал оправдываться он, вертя в голове весь свободный словарь, подбирая нужный эпитет.

— Мне надо еще подумать.

— У, думай, думай, — фыркнула Катя, унося тарелки в ванную.

— Расскажи о себе? — спросила Катя, разливая чай.

— Да особо нечего рассказывать. Довольно пустая жизнь. Родился, учился, потом опять учился, непонятно зачем, работаю. Ни семьи, ни детей. Ничего особенного.

— Грустно, как-то. И что, нет ничего, даже увлечение?

— Раньше было, сейчас все забросил.

— А чем занимался, почему забросил?

— Музыкой, гитарист-любитель, — он изобразил руками гитариста виртуоза, — не до этого теперь, одна работа, вот и все.

— Песни поешь?