Синица в руках

— О чем ты думаешь? — спросила Алина, прижимаясь к нему, истомленные долгим первым поцелуем, стесненные невозможностью желанного продолжения, их тела под толстой одеждой слегка вздрагивали, расточая впустую накопленную энергию.

— Ни о чем.

— Ну вот! А я думала обо мне.

— О тебе, — поспешно поправился Антон.

— Врешь, ты сейчас не думал обо мне.

— Нет, думал, но не только о тебе. О многом сразу, а по сути ни о чем.

— Ты женат?

— Формально да.

— Как это формально, не понимаю? — она с легкой ухмылкой посмотрела ему в глаза.

— Да нет, так и есть. Осталась одна формальность. В этот отпуск иду в суд, там и разведут.

— Понятно, — она почувствовала, как он весь напрягся, и решила более не терзать его расспросами, хоть внутри нее все кипело от любопытства и затаившейся надежды.

— А у вас есть дети?

— Да, две дочки. Это даже смешно, — Антон широко улыбнулся, глядя куда-то в сторону.

— Что смешного?

— Просто старшая Женя дала мне наказ, строгий наказ, получается я его выполняю.

— А что за наказ? Сколько ей лет?

— В этом году будет одиннадцать. Они с младшей, Машей, каждый отпуск терроризируют, чтобы я нашел им новую маму.

— И ты думаешь, что нашел, наконец? А куда делась старая? — не удержалась от вопроса Алина, немного с вызовом глядя ему в глаза.

— Мама у нас сбежала, — вздохнул Антон. — Пока я на вахте, девчонки живут с тещей, а в отпуске со мной.

— Прости, я же не знала.

— За что? Все это уже не так уж важно. Да и случилось это неслучайно. Несколько лет теща намекала мне, когда я был на вахте, ну а потом впрямую стала говорить, что жена моя гулящая, вот так, — Антон с досады цокнул языком, непроизвольно копирую Никитича.

— Не понимаю, как мать может бросить своих детей.

— И я не понимаю. Собственно заявление на развод за меня теща составила, а мне надо было только расписаться. Все вокруг все понимают, один только я, как тюлень, хватаюсь за призрачные надежды.

— Ты ее до сих пор любишь? — с плохо скрываемой досадой спросила Алина.

— Нет, не люблю, но и забыть о ней тоже не могу. Это просто невозможно, все-таки почти десять лет вместе прожили.

— Понятно, — Алина отвернулась в сторону, злясь на его слова и на свое любопытство.

— Ну чего ты обиделась? — сильнее прижал он ее к себе, — разве я был с тобой нечестен?

— Нет, просто я замерзла. Когда за нами придет вахтовка?

— Надеюсь, что скоро. Эфир пока молчит, — он задумался, вдыхая запах ее шапки с едва слышимым ароматом терпких зимних духов.

— Ну а ты что думаешь?

— О чем?

— О нас, как будем дальше жить?

— А что такого произошло? Будем жить, как и жили. Ты будешь моим вахтовым мужем! — неестественно весело воскликнула она.

— Почему ты решил, что я не замужем?

— Не знаю, просто.

— Ну, раз просто, тогда сам сначала разведись, а потом и думай, — она отстранилась от него, резко поправляя одежду.

— По-моему за нами приехали.

— Дай свой телефон.

— Зачем?

— Чтобы я мог сообщить тебе, когда я разведусь.

— Ну, записывай, — она нехотя продиктовала свой номер. — Все, пошли, или ты решил тут ночевать?

Она резко встала, было видно, что она сильно раздражена, ее белое лицо покрылось густым красным румянцем, который еле-еле был виден в свете двух фонарей. Алина резкими отрывистыми движениями расправляла на себе пуховик, отказавшись от подкладки куртки Антона, она злилась на себя, выдавшую свои чувства и так нелепо закончившую разговор, но природная гордость не позволяла ей вернуться назад, требуя встречного шага от него.

— Эй! Не замерзли там еще? — раздался голос Семена, вошедшего в здание.

3.

— Семен Карлович, наше Вам, — вальяжно раскланялся здоровый мужчина в помятой спецовке с масляными разводами перед пожилым слесарем, не спеша обедавшим в полупустой заводской столовой.

— Не паясничай, Миша, садись, — Семен Карлович указал на свободное место, на которое тут же плюхнулся здоровяк, прогремев неаккуратно поставленным подносом.

— Вот все у тебя так, Миша, — покачал головой Семен Карлович.

— Смотри, разлил же суп на поднос.

— А мы в гимназиях не учены, вообще безграмотны наполовину, вот оно как.

— Давай вытирай, а то грязь развел. Вот, посмотри на меня и на себя, — Семен Карлович показал на свою старую идеально чистую робу.

— Я сделаю из тебя настоящего трудового интеллигента.

— Так ведь я и не против, — пожал плечами Миша. — Эй, Марат, иди к нам!

Он помахал рукой молодому парню, отошедшему от кассы с полным подносом. Марат подошел к ним и сел за стол.

— Добрый день, — поздоровался Марат, голос его был низким и не совсем подходил для его небольшого роста и худого тела, но в каждом его движении опытному глазу была видна сила, скрытая от всех легкостью телосложения.

— Семен Карлович, вот наша новая смена, Марат, — представил его Миша. — Марат, а это наш гуру, сенсей всея Руси, Семен Карлович. Если у тебя что не получается, смело спрашивай у него, он поворчит, но поможет.

— Ну не такой уж я и ворчун, просто люблю порядок. А ты, Марат, не стесняйся, хорошо?

— Хорошо, Семен Карлович, я понял, — Марат четко, по-армейски, ответил, немного смущаясь при разговоре со старшим коллегой.