Читаем Синица в руках (СИ) полностью

- А ты не такая простая, как кажешься, - негромко рассмеялась Даша. - Не беспокойся, за последние годы ты первая. Сама-то как думаешь?

- Никак не думаю, просто люблю.

- Ну, вот и славненько. А с Юркой я поговорю, он хороший, сама потом поймешь, - Даша доверительно сжала ее руку и строгим голосом обратилась к мужчинам. - Так, петухи, к столу!

- Ты это кого тут петухами назвала? - возмутился Юрий, подходя к ним.

- Ты мне еще покудахтай тут, ешь давай, - Даша налила ему кофе из термоса и сунула большой бутерброд.

Еще горячий кофе и вкусная еда окончательно расслабили атмосферу, Юрий даже похвалил Алену за хороший аппетит.

- Пора разгружаться, - Юрий достал телефон и набрал номер.

- Да, доброе утро. Ну, мы подъехали. Ага, да, конечно, ждем.

Ворота им открыла вышедшая через пару минут из дальнего здания женщина в простеньком пальто с добрыми, но очень усталыми глазами.

- Нина Сергеевна, - мое почтение, - Юрий галантно поклонился и пошел в машину.

- Доброе утро, как вас сегодня много, - всплеснула руками Нина Сергеевна, - я там все открыла.

Машины въехали на территорию и скрылись за дальним корпусом.

- Идемте, они пока разгрузятся, - Нина Сергеевна закрыла ворота и повела гостей в ближайший корпус.

Внутри безликого здания с казенной медной табличкой у входа было тихо и душно, пахло застоявшейся хлоркой и страхом. Алена застыла на месте, ежась от боязливого волнения, все вокруг было так непривычно и в то же время знакомо, подобное чувству внезапной встречи с незнакомцем до боли знакомым обликом и знать которого ты бы не хотел никогда. Вдали послышалась приглушенная речь, неразборчивая, с надрывом.

- В первый раз, - пояснила Даша Нине Сергеевне, ожидавшей их у входа в полураскрытый темный кабинет.

- В первый раз оно всегда тяжелее, - сказала она, когда все вошли в кабинет, - может примете успокоительного? Так будет легче, поверьте мне.

- Нет, спасибо, - прокашлявшись, ответила Алена. - Я себя хорошо чувствую, просто не выспалась.

- А, ну ладно, но если что, не стесняйтесь, - она встала и пошла к выходу.

- Я пойду посмотрю, что привезли, ну, а после завтрака придем к вам.

Она заговорщицки улыбнулась и вышла.

- А что мы будем делать? - спросила Алена, вешая свою куртку в старый шкаф, из которого пахло старыми газетами и нафталином.

- Мы? Ну как сказать, - Даша задумалась, наморщив лоб. - Я до сих пор не могу для себя решить, что мы тут делаем. Сама все увидишь. Если захочешь, то сможешь поучаствовать. Главное, запомни это, старайся держать дистанцию, не знаю, как точнее объяснить, мне так один психолог говорил.

- А у вас с Юрой есть дети?

- Да, двое разбойников, копия отца, сплошное наказание.

- Здорово. А они большие уже?

- Старший в школу пошел, завидует теперь младшему, ему же только через год топать. Ох, а какие лентяи, но это, видимо, в меня, - она заразительно расхохоталась.

- А у меня нет детей, - вздохнула Алена.

- Так в чем же дело, рожай. Я в первый раз долго сомневалась, боялась, думала, о карьере, а потом, так оно все завертелось, уж не помню и, как там было. Не сомневайся, время идет, мы не молодеем.

- Это да.

- Ну ты то неплохо сохранилась. А я вот слегка расширилась, как говорит Юрка, а

по-моему меня просто разнесло!

В коридоре послышались шаги, и комнату вошли Иван и Юрий, каждый нес по увесистой коробке.

- Так, барышни, давай за работу! - скомандовал Юрий.

Они поставили коробки на стол и вышли. В коробках лежали маленькие плюшевые медвежонки, одинаковые, но разных цветов, и большие пакеты с конфетами.

- Так, надо все пересчитать. Каждому ребенку должно хватить и всем поровну, - сказала Даша, вытаскивая пакеты с конфетами на стол.

- А сегодня какой-то праздник?

- Да, у Нины Сергеевны день рождения. Так повелось много лет назад, своего рода День Рождения этого интерната.

- Как неудобно, а я не поздравила.

- Не переживай, Нина Сергеевна не любит, когда ее поздравляют. Такой человек, странный, но очень добрый.

- Она на вид очень строгая.

- Она и не на вид тоже строгая, это ты новенькая, пока бережет, чтобы сразу не испугалась.

Через десять минут вернулись Иван с Юрием, переодетые в скоморохов. Причем костюм наиболее комично смотрелся на фигуре Юрия, штаны были малы, рукава короткие, пугало, да и только.

- Мне материала не хватило, так даже забавней, - объяснила Даша. - Это я им предложила выступать в костюмах.

- Да, это наш главный продюсер! - Юрий звонко чмокнул жену и жадным взглядом взглянул на стол с подарками.

- На, осталось как раз для тебя, - Даша протянула ему три конфеты.

- Одна тебе, две мне, - Юрий протянул Ивану конфету и остальные сунул в рот.

- Собрались! - голосом опытного тренера воскликнул Иван. - Пора.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза