Синоним слова "Я"

Все это продолжалось до одного злополучного осеннего дня. Его я запомнил хорошо. На улице было немного прохладно, но приятно. Друзья сказали, что будут ждать меня во дворе, у старого дуба, там и перекусим. Я немного задержался в классе, не мог найти ланчбокс. Елозя под партой, я задел чужую и уронил все с нее, пришлось доставать. За длинными рядами темных столов моя смолисто-черная шевелюра, как в прочим и я сам, была не видна. Вдруг дверь в класс распахнулась и я уловил знакомые голоса. Уже хотел выбраться и попросить их помощи как услышал:

— Господи, сколько еще этого Бернарда можно ждать? Или он думает, раз богач, то может делать что вздумается? — со страдальчески вздохом произнес Лукас, светловолосый альфа.

— Вот-вот. Достал уже! Вечно нам под него подстраиваться! — начал бета, Арон. — То ему в кино хочется, то в кафе, а на наши дела плевать!

« Но я же вас не заставлял, предлагал, а вы тут же соглашались…» — с горечью подумал я.

— Хорошо хоть платит за нас, — ухмыляясь буркнул Бетани.

— Я вообще считаю, что все его оценки такая блажь, — снова подключился Арон. — Спорю, что это его родители за него платят!

— Даже спорить не буду! — хохотнув сказал Лукас.

— Черт, как же я ему завидую, — запрокинув голову взвыл Бетани. — Почему кому-то все, а кому-то ничего? Одним стоит просто родиться — весь мир у их ног, а другие горбатятся, мучаются.

— Да вообще, раздражает этот мажор. Еще говорит, как робот. У него вообще эмоции есть? — троица рассмеялась, альфы явно одобряли слова друга. Арон взялся за ручку двери и добавил. — Может пойдем, ребят, задолбало его ждать. Пусть потом нас сам ищет извиняется, а у меня еще репетитор.

Вся свита мигом вышла за ним. Я остался сидеть под столом, совершенно убитый и раздавленный. Сначала хотелось выбраться, заорать, устроить скандал. Но очень не хотелось тратить нервы на этих придурков. Поэтому в тот же день я просто порвал все контакты с ними. Дурных шепотков за спиной прибавилось, но жить стало легче. После этого я разочаровался в дружбе как таковой. Когда хотелось общения я или зачитывался очередным шедевром литературы, или искал что-то в интернете.

« — Предпочитаю быть самим собой, — сказал он. — Пусть хмурым, но собой. А не кем-то другим, хоть и развеселым.» — эти слова сказал Бернард, герой романа Олдоса Хаксли «О дивный новый мир».И я был согласен со своим тезкой. Буквально все вокруг в один голос мне твердили, что я скучный, холодный, безразличный, живу только учебой и напоминаю скорее машину. Примерно с подобным заявлением меня бросил мой первый омега. Хотя, он еще добавил, что ему не нравятся наши «детские » отношения. Держаться за ручки и робко целоваться в 16 не комильфо. Тогда я еще больше отдалился от людей, общаться с ними мне хотелось меньше всего. Ведь за глаза они говорят одно, а в глаза другое.

Вскоре, после одной из поездок с родителями в Германию, я влюбился в архитектуру. Старинные прекрасные дома и соборы пленили меня. Я рисовал их, каждый раз стараясь сделать рисунок совершеннее. В душе поселилась мечта: стать архитектором или художником.Но от нее пришлось отказаться. Я помнил в каком неоплачиваемом долгу был перед отцами. Я столько лет шел к тому, чтобы стать идеальным преемником для них, что так резко отступать и не оправдывать надежды, негласно возложенные на меня, не хотелось.

Бросив свое глупое развлечение, я поступил в один из лучших университетов города, а после него Алан сделал меня своим замом. Кем я и являюсь сейчас, в свои 27 лет.

POV Автор.

Это утро Бернарда Брайса было таким же, как всегда.Он с трудом разлепил свои серо-зеленые глаза, чтобы найти надоедливый воющий будильник. Затем, с трудом встав с постели, направился в ванную комнату.Несколько минут он просто постоял, пялясь на кран, откуда текла горячая вода. Бернард, как всегда, пытался привыкнуть к ноющей боли в коленях.Она появилась из-за долгой и кропотливой сидячей работы.Поэтому каждое его пробуждение начиналось с боли в ногах.

Наконец-то очнувшись, он умылся, покрутился перед зеркалом, рассматривая свои небольшие заостренные клыки. Затем нашел в ящике расческу и с великим трудом стал прочесывать непослушные густые черные локоны с завитушками на концах.

Когда марафет был наведен, Брайс проследовал на кухню. Он включил кофемашину, которая разбавила тишину своим жужжанием и бульканьем. Бернард достал из полки свежий круассан с шоколадом, немного подогрел его в микроволновой печи и приступил к завтраку.

В доме царила тишина. Она была пустой и одинокой, как и сам хозяин. Из-за закрытых и зашторенных пластиковых панорамных окон не доносилось и звука. Телевизор или же ноутбук брюнет сам не любил включать по утрам, они его отвлекали и мешали собираться. Безмолвие и запах свежего кофе были его спутниками день ото дня. Но Брайса это устраивало. Конечно, иногда сердце просило общения, но горькие воспоминания перекрывали его глас. И вечерами он опять возвращался в спокойно молчаливую квартиру с чудесным видом на огромный разношерстный город.