Синьор Тодеро-брюзга

Чечилия. Видите ли, когда хозяин пошел вниз, Николетто позвал меня и говорит: "Вы, — говорит, — не знаете, что синьор Тодеро хочет меня женить?" А я говорю: "Правда?" — «Правда», — говорит. А я говорю: "На ком же?" — говорю. А он говорит: "Не знаю, — говорит. — Сказал мне только, что я ее знаю, да когда станет мне известно, кто она, то я буду очень рад". — "Ну, — говорю я ему, — у вас знакомых никого нет, так, значит, невеста в доме". А он говорит: "Не иначе", — говорит. — Я говорю: "Может быть, — говорю, — это я?" — "Дал бы бог", — говорит. Ох, он ужасно рад, да и я, правду сказать, тоже довольна.

Марколина. И это все?

Чечилия. О, нет. Хозяин много раз говорил, что хочет выдать меня замуж.

Марколина. А говорил он с вами о Николетто?

Чечилия. Еще чего захотели! Разве вы не знаете, что это за человек? Он может ни с того ни с сего меня позвать и сказать: "Выходи за него, я хочу, чтобы ты вышла замуж". Ну, уж если он так скажет, придется выйти.

Марколина. Так, так. Все поняла!

Чечилия. Вы недовольны, что я выйду замуж?

Марколина. Ступайте, ступайте же туда, куда я вам приказала.

Чечилия. Я, можно сказать, пришла к вам по простоте душевной…

Марколина. Идите же, говорю вам, идите сейчас же, мне нужно…

Чечилия (в сторону). Ну и грубиянка! Еще хуже своего свекра. Вот, что ни говори, а это она из зависти, что не ее дочка замуж выходит!

(Уходит.)

Явление девятое

Марколина, одна.

Марколина. В этой истории мне не все ясно. Чечилии уже давно замуж хочется. От зеркала ее не оторвешь. Из ее слов выходит, что хотят женить Николетто; однако нет как будто разговора, что хотят женить на служанке. Руку отдам на отсечение, что мой полоумный свекор забрал себе в голову отдать за него мою дочку; а этот наглец Дезидерио, разумеется, поддакивает ему, подбивает, хочет погубить нашу семью. В голову мне не могло прийти ничего подобного! Все могла предположить, только не это; но слова Чечилии наводят меня на подозрение. И для этого есть основания. Говорит, что он сосватал Николетто, а не решается сказать — за кого. Знаю, что с этими людьми он на короткой ноге. Правда, он высокомерен, но его высокомерие прячется, когда на сцену появляется жадность. Знаю, что он способен на все, и нисколько не удивлюсь, если он насмеется над своими кровными и погубит внучку. Но нет! Это у него не выйдет! Пока мои глаза еще не закрылись, я ему этой радости не доставлю. В конце концов, я мать; могу же я поднять голос в защиту собственного ребенка! И если закон не допускает, чтобы мать выдавала дочь по своему усмотрению, то нет закона, который может заставить мать принести в жертву свою дочь.

Явление десятое

Марколина и Пеллегрин.

Пеллегрин (в сторону). Я ошалел и не понимаю, где я.

Марколина. Ну, так как же, синьор Пеллегрин, есть у вас что-нибудь новенькое?

Пеллегрин. Ничего! (В сторону.) Если я скажу ей, она меня в порошок сотрет.

Марколина. Вы говорили с отцом?

Пеллегрин. Да, синьора, говорил.

Марколина. А что ему понадобилось?

Пеллегрин. Так… ничего… спрашивал меня… сердитесь ли вы… что вы хотели ему сказать.

Марколина. Несчастный вы человек! Ну, есть ли еще на свете другой такой простачок, как вы? Сразу видно, что даже соврать толком не умеете. Говорил он вам о нашей дочери?

Пеллегрин. Как же, говорил и о ней.

Марколина. Говорил, что хочет выдать ее?

Пеллегрин. Говорил, что хочет выдать.

Марколина. Да бросьте же вы, наконец! Не заставляйте силой вытягивать из вас слова! Как он сказал?

Пеллегрин. Да вот так и сказал: "Хочу, мол, выдать ее".

Марколина. А сказал — за кого?

Пеллегрин. Нет, не сказал.

Марколина. А мне кажется, что сказал.

Пеллегрин. Говорю же вам, что не сказал.

Марколина. Поклянитесь, что не сказал.

Пеллегрин. С какой стати я буду клясться. Повторяю вам снова — не сказал.

Марколина. Вот видите! Значит, вы лгун!

Пеллегрин. Почему же я лгун?

Марколина. Потому, что я знаю; он вам сказал.

Пеллегрин. Как же вы можете знать? Дверь была заперта. Говорили мы тихонько; разве что домовой мог бы вам пересказать, а больше некому.

Марколина. Да, синьор, у меня домовой на побегушках, и он мне все рассказал.

Пеллегрин. Полноте, бросьте эти сказки.

Марколина. А вот я могу вам, как по-писаному, рассказать, что говорилось и как.

Пеллегрин. Ну, значит, там действительно был домовой.

Марколина. А если я скажу вам то, что знаю, неужели вы будете опять увиливать?

Пеллегрин. Нет. Если угадаете, обещаю во всем признаться.

Марколина. Даете честное слово порядочного человека?

Пеллегрин. Честное слово порядочного человека.

Марколина. Жених, предназначенный моей дочери, это достойнейший Николетто.