Читаем Синтар. Остров-убийца полностью

Синтар. Остров-убийца

Мария Дубинина , Сора Наумова

– Мы все тебя ждали, Генри, я ждала. Но ты так и не пришел. Ты даже не видел, как меня хоронили.

– Я ненавижу тебя, брат.

– Ты не можешь быть моим сыном.

– Ты предал нас.

– Трус.

– Проклинаем.

– Мы проклинаем тебя.

Голоса слились в один, слова – в не различимую массу, в белый шум, давящий на нервы. Генри сильнее сжал голову, но это не помогало, и яростные крики мертвых душ вонзались в нее раскаленными иглами. Он не заметил, как под тяжестью этого жуткого давления опустился на колени, перед глазами все плыло – то это призрачное пепелище, то мрачный подвал, то светлая кухонка его родного дома, то низкие своды шахты, в которой погиб отец. Все, перед кем Генри виноват и кого не сумел спасти, пришли, чтобы мучить его. Чтобы его добить, оставить здесь навсегда.

– Ты никому не нужен, – шепнула на ухо Сакураи, обольстительно и сладко до зубной боли. – Так и сгинешь тут один. Никчемный верный пес. Как я не смогла стать счастливой, пока была жива, так и ты не сможешь. Никогда. Никогда. Никогда…

Это короткое слово, рубленое как удар с плеча, било Генри по больному. И нельзя было от этой боли спрятаться. На этот раз теневая сторона своего не упустит.

– Генри.

Макалистер ниже наклонил голову, боясь смотреть в глаза новому призраку, но тот был настойчив.

– Генри, взгляни на меня. Это я. Генри. Генри!

Нет, это невозможно.

Макалистер медленно поднял голову и открыл глаза.

– Нет, – прошептал он неверяще. – Нет. Ты… Ты же еще жив. Ты не мог умереть.

Сората сидел на коленях перед ним и с беспокойством заглядывал в глаза.

– Но я мертв, Генри. Ты дал мне умереть. Мой жестокий добрый Генри. Твоя доброта убила меня.

Генри опустил взгляд в пол и увидел, как из-под Сораты расползалась отвратительно красная лужа, густая и вязкая. Она блестела как масло, но это была кровь.

– Я мертв, – с мягкой улыбкой повторил Сората. – И теперь мы всегда будем вместе, ты и я. Разве ты не этого хотел? Я буду твоим лучшим мертвым другом, мой Генри.

– Это неправда! – закричал Макалистер. Кровавая лужа коснулась его, но он ничего не чувствовал, кроме отупляющего ужаса. Он сковывал его ледяным панцирем, не давал пошевелиться. Быть может, так и наступает смерть. Тихо, как сон, под убаюкивающий напев колыбельной.

Клонит ко снуИвы плеть молодую,Но будет рассвет.

Сората хорошо пел. Генри хотелось положить голову ему на колени и, наконец, расслабиться.

Вольная птицаКлетку покинет свою.Осень пройдет.

И вот уже все голоса, кроме одного, стихли, и колыбельная на чужом языке уносила Генри прочь отсюда, в продуваемую всеми ветрами долину Глен-Мор. А еще он бы показал Сорате, как поднимается солнце из-за горной гряды. Ему бы понравилось. Точно понравилось. Розовое и голубое, и четкие контуры острых пиков, из-за которых пробиваются первые солнечные лучи. Генри протянул руку, чтобы почувствовать их ласковое тепло, но никак не получалось дотянуться, и холод продолжал обволакивать его.

А потом все резко закончилось.

Тело подбросило вверх и обрушило вниз, на ледяные каменные плиты. Щека чувствовала каждую неровность пола. Генри резко вскочил, боясь испачкаться в крови, но лужи не было, как и пепелища и скелета его матери. Старый подвал освещался слабым электрическим светом, и на фоне открытой двери стоял Сората. Генри потер глаза, картинка потемнела, показывая теневую сторону, еще дымящуюся отгоревшим пожаром. И в ней Сората тоже был, такой же настоящий, как и в реальности. Если это не очередная шутка озлобленных духов, то Генри просто не понимал, что это.

– Если ты немедленно не придешь в себя, я тебя побью, – дрожащим от нервов голосом сказал Сората и добавил увереннее, справившись с собой. – И все расскажу Кейт.

Генри, наконец, сообразил, что вернулся обратно в мир живых. Здесь не пахло умирающими лилиями и трупы не разговаривали чужими голосами. И вообще труп лежал на своем месте, где его и положили.

– Генри? Ты в порядке?

Макалистер бездумно глядел на него какое-то время, а потом спросил:

– Ты жив?

– Конечно да. Что за странный вопрос, – Сората протянул руку. – Ты меня пугаешь. Давай уйдем отсюда?

Его ладонь была чуть теплой, но совершенно точно принадлежащей живому человеку, не подделке с теневой стороны. Генри взялся за нее и поднялся на ноги, к слову, довольно плохо его державшие.

– Что ты здесь делаешь?

– Давай поговорим снаружи? – Сората достал из кармана платок. – И ты тоже расскажешь, как тебя занесло сюда.

Он бережно промокнул платком шею Генри и показал окровавленную ткань.

– И расскажешь, почему у тебя из ушей течет кровь.

Генри бросил последний взгляд на покойника, и ему показалось, что он хочет что-то сказать. Но покойники не разговаривают, иначе все стало бы слишком просто.