Синтез

— Давай расскажу тебе один… курьезец, раз уж у нас все равно отдых. Всем известно, что главное отличие истинного высшего от обычного смертного — это форма существования. Биологический организм против энергетической формы. В этом различии есть много тонких моментов, которые зачастую опускают, особенно при пересказе неофитам. Различия не только в бессмертии и отсутствии необходимость есть и посещать туалет. Это все мелочи. В первую очередь изменяется способ мышления. На мысли смертного, как и любого другого животного, огромное влияние оказывают непроизвольно вырабатываемые его организмом биологически активные вещества. Десятки, сотни разнообразных гормонов, которые туманят разум и заставляют его принимать порой довольно глупые, абсурдные решения, с какой стороны не посмотри. Большинство смертных, вставших на «путь возвышения» и дошедшие по нему до определенного этапа, любят использовать так называемый «чистый разум». Существует довольно много разновидностей этого плетения, но все работают более-менее одинаково — отсекают влияние плоти на мысль, делая пользователя еще на шаг ближе к его цели. Я не ошибусь, если предположу, что, будь у тебя такая возможность, ты тоже не отказалась бы от него?

— Да, вероятно, — осторожно ответила Хель, пытаясь понять, в чем же подвох — уж больно хитрое выражение было на довольно прищуренном лице Ли.

— Воот. А теперь к сути курьеза. Среди истинно возвысившихся смертных также довольно распространены некие плетения, связанные с особенностями мышления. Разновидностей столько, что черт ногу сломит — возможностей-то побольше, и чаще всего каждый хоть сколько-нибудь одаренный магически индивид старается изготовить свой собственный, уникальный экземпляр, максимально подходящий именно ему. И у этих плетений тоже есть неофициальное название, объединяющее их все. Их называют плетениями «истинного разума», не больше и не меньше. Предположишь, что они делают?

— Вы хотите сказать, что они… возвращают… нет, создают искусственные гормоны?!

— Ну не буквально, конечно, но эффект похож. Плетения в разной степени достоверности воссоздают воздействие биологического тела на мышление разумного.

— Но… зачем? — потрясенно распахнутые глаза свидетельствовали о том, что «курьезец» действительно зацепил юную поклонницу идеи возвышения.

— О, все просто. Даже сверхчеловек — все еще человек, вне зависимости от того, из чего сделаны нейроны его мозга. Отсутствие же гормональной регуляции делает его похожим на скверно поднятого живого мертвеца. Отсутствие эмоций, замедленная и неестественная реакция на раздражители, в перспективе — отсутствие какой-бы то ни было мотивации для развития и даже просто действий. Любых действий. Я слышал о парочке случаев, когда возвысившиеся почти сразу впадали в некий транс, и их разум довольно быстро угасал. Довольно нелепый финал долгой жизни, наполненной десятками лет напряженной борьбы ради мечты о вечности.

— Ээто… я никогда не думала… так, постойте, а что насчет истинных высших? Тех, кто такими родился? Неужели они тоже…

— А вот тут уже надо спрашивать у тех, кто способен прожить без содержимого своей черепной коробки, — рассмеялся Ли. — Я, к сожалению, не отношусь к их числу. И из тех, к кому я теоретически могу обратиться с этим вопросом, я знаю только госпожу Селену. Правда, боюсь, она его не одобрит, а уж тем более не снизойдет до ответа. Госпожа не любит праздного любопытства. Да оно и правильно — вряд ли человек способен понять, как мыслит бог.

— Бог? Вы серьезно? Нет, я знаю, что истинных высших иногда так называют, но сейчас это прозвучало так, как будто… Ну…

— А что тебя, собственно, удивляет? Вроде бы описания этих сущностей довольно широко распространены: среди религиозных общин, в исторических хрониках, в мифах и легендах, на худой конец. Бессмертные, непредставимо сильные, направляют людей согласно своей воле, если, конечно, заинтересованы в этом и не заняты своими божественными делами. Вроде бы все сходится, скажешь, нет?

— А кто тогда обычные высшие? — уточнила Хель, пытаясь, кажется, понять, насколько Ли серьезен. Увы, затея была провальная. Уж что-что, а шутить с серьезным лицом азиат умел действительно «божественно» — в переносном, конечно, смысле.